Журнал №3 2023

Анонс

ИЗ ЛЕТОПИСИ «НОВОГО МИРА»

Март

50 лет назад — в №№ 3, 4, 5 за 1973 год напечатан роман Юрия Трифонова «Нетерпение».

95 лет назад — в № 3 за 1928 год напечатана пьеса Леонида Леонова «Унтиловск».

СТИХИ

Олеся Николаева. «Окошко на свободу»

Стихи Олеси Николаевой всегда долгожданны. Это свет пополам с глубокой, очень изнутри щемящей печалью. Это личный дневник – и дневник каждого из нас, все родное, все узнаваемое. Это тончайшие поэтические образы и хронотоп сразу на два мира – этот, бренный, со временем, неделимым на прошедшее и настоящее, вечно перетекающим друг в друга и оставляющим следы, и вечный, предначальный.

Сумерки водянистые
сгущаются на ходу.
Словно бы среброслистные
ели в снежном саду.

Встрепенешься, разбужена
тайным пеньем из тьмы.
Всё это незаслуженно –
в долг этот сад, взаймы.

Лучшие украшения –
скрипочка со смычком
все покроют лишения,
все лежанья ничком.

Сердцем – за музыкантами,
глядь – а на дне сумы
ларчик резной с талантами:
в долг это все, взаймы.

А не отдашь – сторицею
взыщется за постой:
будешь немой черницею
воздух глотать пустой.

Ведь недаром у сумрака
столько умбры, сурьмы,
столько охры, и сурика,
и багряной каймы!

И не за так – слетаются
ангелы петь псалмы –
небо с землей срастается
под прикрытьем зимы.

Что отдам за победное
Таинство, Элогим? –
Это ль пальтишко бедное
С сердцем моим под ним?

Артём Серебренников. Из цикла «Гиперборейские сонеты»

Первая публикация автора в «Новом мире». Цикл о России, существующий в двух параллельных измерениях – реальном историческом – от древности до наших времен – и некоем легендариуме, в котором сплелись узнаваемые «гиперборейские» реалии и античные мифологические образы, создавая не Россию, а удивительное явление – между историческим государством и чем-то надмирным, внематериальным – землёй обетованной.

Адмирал, 1920

В гиперборейских льдах я вёл «Вайгач»,
В понтийских тёплых водах вёл «Марию»,
На твёрдой суше вёл я в бой Россию –
И вот к реке меня ведёт палач.

Чекист, скорее место обозначь,
Где возвращусь я в водную стихию;
Льды Ушаковки – створки гробовые,
Стенанья ветра – погребальный плач…

В кровавой белизне ревёт метель,
И ждёт меня смертельная купель -
От новой власти лучшая награда,

Но в небесах не гаснет никогда,
Горит нам вифлеемская звезда,
Чтоб осветить кремнистый путь из ада.

Мария Козлова. «Два слова»

Еще один дебют уже состоявшегося поэта в «Новом мире» – и снова – о России, но уже из нынешнего исторического времени – странного и страшного, в котором «хочется очнуться и войну не выбирать», хочется напомнить о том, что Россия – больше видимых территорий, больше временных рамок, потому что от ее величия время замирает. Эти нежнейшие и одновременно болезненно-пронзительные стихи можно было бы назвать плачем по Родине, но нет – они всё же полны надежды, почти блоковского «теперь твой час настал. Молись!» – когда в самый последний отчаянный момент всё же ожидаешь чуда – например, воскрешения любимой страны – такой, какой она была когда-то, какой мы храним ее в сердце.

Тишина наступает
Под предлогом любым,
И огонь не сгорает –
Превращается в дым.

Ни о чем не мечталось –
Ничего не сбылось –
Только то и осталось,
Что надеждой звалось.

Так стоишь, привыкая,
На краю бытия.
Тишина-то какая
Ослепительная.

Как душа человека –
Ни о чём и нигде –
Словно вышел на реку
И идёшь по воде.

Варвара Заборцева. «Край неприкаянных вод»

Ещё один поэтический дебют в «Новом мире» - на этот раз молодого поэта. Эта подборка – по-семейному интимно тёплая, полная воспоминаний и впечатлений детства, ещё живых и наполняющих настоящее, окрашивающих его особым смыслом. Эта жизнь и детская свобода идут бок о бок со страшными днями, в которые неизвестно, «спасётся или не спасётся» человек, а красные ягоды брусники превращаются в пулевые ранения. Только и спасает – надежда на Богородицын покров, на мудрость и силу дедушки и бабушки, вечно живых, вечно любящих, на весну, которая обязательно должна воскресить из мертвых всех и всё. Преобразить пасхальной радостью. Может быть.

Весна. Капель.
Собор Преображения.
Заворожённая, почти блаженная,
От капель солнечных не отрываю глаз.
Одна, другая – падают неслышно.
Случайный ритм, капающий с крыши,
Мою весну случайно – неслучайно? –
Спас.

Андрей Василевский. «Пять стихотворений»

Крохотная, но ёмкая подборка стихотворений от главного редактора «Нового мира». Очень хочется их назвать запредельными (а может, даже потусторонними) считалочками: минимализм, ритмика и образность детских стихов раскрываются и углубляются до космических масштабов – переправы через Стикс, хтонического Нечто, которое «ждет-пождет-пожрет» среди лемовской вселенной, будущее, от которого хочется спрятаться, ещё живого мира, который всё чаще кажется «не на самом деле», иллюзией бытия – а что там на самом деле?

Знайка шел
С утра на речку
(Позабыв свою овечку),
Что-то видел в далеке.

Часто он бродил по брегу
(По траве или по снегу)
И обол держал
В руке.

ПРОЗА

Владимир Березин. «Садовое товарищество»
Повесть вершков и корешков

«Дача – рукотворный рай, столь же хрупкий, как и дан нам в предании». Дача в повести Владимира Березина – это и правда земля совершенно надмирная, точнее сказать – внемирная, вообще особое измерение, где лето рифмуется с рекой забвения Летой, где номерная станция превращается в точку сборки, сшивающую матрицы времени, СНТ, где, очень возможно, водится тот самый молитвенный Мысленный Волк, а заодно и сирин, и струфион, и онокентавр, и Бог весть кто еще, и мифический колодец откуда-то далеко, из детских легенд… Крохотная условная локация раскрывается до целой Вселенной, одновременно укрывающей человека в привычном, бытовом, и раскрывающей его – себе, миру, вечности.

«…так было всегда. Человек держится за свою норку, а жизнь его оттуда
выковыривает. Нет гнездышка, нет норки – и ухватить тебя не за что».

«Она представила это странное зверье, сирина и струфиона, а также онокентавра, и уже не понимала, спит ли или слушает, но, выплывая на поверхность сна, а потом ныряя на глубину, ощущала себя девочкой, что стоит у калитки в лесу. Она слышит хруст веток под лапами зверя, еще не видимого в сырой холодной темноте, но вот – как две звезды, два самолета, две фары – зажигаются его глаза, и Мысленный волк уже беззвучно выходит из кустов орешника, обдавая ее жаром своего дыхания».

Евгений Чижов. «Последний»
Рассказ

И снова место действия – дача – особый мир, меняющий тех, кто осмеливается на него отозваться сердцем. На самом деле это рассказ об одиночестве, точнее – об одиночествах – очень разных: одно – пустое, тоскливое, а другое – созревшее, наполненное, мудрое. Человек-лес Толя, чующий природу какими-то неведомыми органами осязания и, по его словам, даже видевший инопланетян, сам того не подозревая, вызволяет живую, но давно мертвую Марию из смертной тоски, ненависти, состояния живого трупа (даже внешне – страшно: жёлтая кожа, обтягивающая скулы, запах старых вещей и невыносимая усталость). Всего-то нужно – лес, искренность, чистая душа, готовность открыться и поверить другому. И еще что-то неуловимое: чувство сопричастности природе – всегда честной, по-детски свободной и непосредственной. Может быть, тогда даже мертвое сердце оживет и тоже будет способно видеть чудеса?

Рыжеватое существо, вытянув над кустом тонкую шею, тревожно глядело на них большими черными глазами, расположенными по бокам продолговатого лица с рожками надо лбом и чутко поднятыми вверх остроконечными ушами. В первую секунду мелькнула мысль о Толиных пришельцах («Вот, не верила, а они тут как тут!»), но уже в следующую Мария догадалась, что это косуля. <…> Это длилось, наверное, с минуту, а может, и больше, но потом косуля сделала прыжок в бок, а за ним еще один, и исчезла в зарослях. Толя громко рассмеялся, а Мария почувствовала, как ее отпускает, точно натянутая в ней тетива наконец выпустила стрелу и повисла легко и свободно. Ей сделалось совсем легко, словно она и не уставала или косуля унесла с собой своими огромными прыжками всю ее усталость. Она смотрела в серое небо, залитое рассеянным светом проступающего сквозь тучи солнца, и оно было близким, и на солнце можно было глядеть не щурясь.

Михаил Гаёхо. «Расчленитесь»
Рассказ

Постмодернизм здесь выглядывает чёртиком с самого начала – в эдаком подобии то ли мини-предисловия, то ли эпиграфа: «Расчленитесь» – так Ворд предложил исправить слово «расчлененка». А дальше уже не чёртик постмодернизма, а целая чертовщина пополам с психоделикой – шутка ли, когда речь идёт о грибах, сновидениях и весьма сомнительной реальности. Человеку снится, что он расчленен в лесу. Человек встречает грибного маньяка наяву. Человек думает о грибах и снит себе исцеляющие грибы или еще удивительнее – Гриб Философский. Человек постигает лесную и грибную мудрость (привет, Толя из предыдущего рассказа Евгения Чижова!). Человек умирает и возрождается – и тут уже непонятно, где сон и явь. По сути, перед нами психоделический миф о бытии человеческом, о человеческом самоосознании и восприятии мира заново, с детской точки зрения первооткрывателя (как Алиса в Стране Чудес – и она тоже была та еще грибная фея!). Почему бы именно грибам – удивительным созданиям между растениями и разумными существами и черт знает еще чем – не стать средством духовного и душевного возрождения человека? Та еще галлюцинация… Постойте, а может, это то, что мы видим каждый день – галлюцинация, а «там» как раз всё взаправду? Очень рекомендовано к чтению и, по возможности, осмыслению.

Человек думал о грибах.
В грибах есть что-то нереальное, думал он.
Они вырастают из-под земли в непредсказуемых местах и растут нереально быстро. Яблоку на ветке нужно лето, чтобы вырасти.
А гриб такого же размера вырастает за одну ночь.
Яблоко растет на своем дереве, на котором яблоки были в прошлом году и будут в следующем.
А если вырос гриб, то не факт, что такой же гриб когда-нибудь рос на этом месте раньше и вырастет в будущем.
К примеру, однажды человек нашел на хвойной поляне гриб. Белый и круглый, размером с футбольный мяч. И это был единственный случай – ни до, ни после он такого гриба не видел. Ни в этом месте, ни в каком другом.
А недавно грибы выросли на газоне, прямо у его дома. Белые, как шампиньоны, но не шампиньоны. Никогда они не росли на этом газоне, думал человек, и готов был поспорить, что и не будут расти.
Грибы нереальны.

Елена Бодрова. «Бумажные истории»
Рассказы

Две крохотные странные зарисовки – точно подглядели в скважину – из жизни блаженной (но это глазами мира) девушки, разговаривающей с лужами и пианино, и матери, которая однажды перестала быть матерью – да и была ли на самом деле?
Рассказы опубликованы в рамках проекта «Мастерские» Ассоциации союзов писателей и издателей России.

– Лужи – это недобитые зеркала. Лужи – это отражение неба, если хотите. Лужи – чувства, такие же полные, глупые и слезливые.

– Не подскажете, сколько времени? – спросил нерадивый прохожий, вывернув шею в ее сторону, а она ответила:

– Сто шагов до счастья, но вы идете в другую сторону
(«Пианино»)

– Мама! Ты любишь его!
– Понимаешь, Леша… Мы встречались вот так, на футбольном поле. Сначала случайно, потом оба стали ждать этих встреч. Искать этих встреч. А потом…
– Что?
– Потом… Леша, обещай не расстраиваться.
– Говори.
- В общем… он показал мне свой дневник. Там столько пятерок, Леша! А у тебя, сам знаешь, тройка на тройке… А он отличник! Ходит в секцию плавания и еще… не знаю даже, как сказать.
(«Сын»)

Георгий Давыдов. «Лоция в море чернил»
Тетрадь четвертая

Продолжение тетрадей «Лоции в море чернил», опубликованных в «Новом мире» в 2018, 2019 и 2022 годах. Заметки и увлекательные размышления о неочевидных, но значимых фактах «из жизни» русской и зарубежной литературы, которые так легко упустить из виду, но вместе с тем без них сложно понять творческую вселенную автора – да и культурную эволюцию мировой прозы и поэзии тоже.

Что общего между грибами и литературными шедеврами? О, много. Поиск тех и других надо вести не там, где истоптано. Иначе – случае с литературой – питаться придется исключительно свинушками. Но (в оправдание грибниками литературным) собирать шедевры все же трудней. В самых сложных случаях они оказываются неизвестной породы. На них смотрят с опаской: вдруг несъедобны? Собственно, для литературного критика (если он не хочет остаться свинушкоедом) необходимо то же качество, что и для писателя недюжинного, – смелость. Если применить не гастрономическую, а географическую аналогию: писатель – Колумб, а критик? В том-то и дело, что критик остается на берегу (хорошо, если океана, чаще – лужицы). Сидя на берегу, трудно уверовать в чудо открытий. Критиков, которые первыми распознали гения, едва ли не меньше, чем самих гениев.

ПЫТЫ

Ольга Канунникова. «Поезд уходит»

Непростая, важная, необходимая и интересная статья об удивительном враче, педагоге и писателе Януше Корчаке. Если более конкретно, автор ведет речь о двух его повестях – «Лето в Михалувке», «Лето в Вильгельмувке» (1909 – 1911) – о двух сменах в летней детской колонии, куда Корчак ездил со своими подопечными ребятами. Это «чтение отдохновенное и благодатное», потому что о каникулах, о лете, о детском лагере (вы же наверняка ездили в пионерский или просто детский лагерь летом?). Это первое лето вне дома, первые росточки самостоятельной, почти взрослой подростковой жизни. Это смех и одиночество, драки и игры, доверие и слёзы. «Корчаковская колония – поистине центр реабилитации ребенка» – место, где подросток мог быть собой – и мог быть не один, мог чувствовать себя как дома, ощущать взаимопонимание с другими – редкое чувство! По сути это маленькая утопия – таким должно быть государство, таким должен быть мир.
…И как продолжение и противопоставление – страшные мир нацистского лагеря, где Януш Корчак пошёл на смерть вместе со своими воспитанниками, «У него даже нет могилы. Но все же я верю, что его душа спустилась к нам с небес».        

В колонии действуют законы самоуправления, есть детская газета и детский Суд справедливости. Впереди – две войны, в которых предстоит участвовать Корчаку, и почти тридцать лет работы в приютах. Эти принципы воспитания будут неуклонно выдерживаться во всех «домах детей», где ему доведется работать.

Остановимся на них подробнее.

«Где сто пятьдесят мальчишек, там каждый день тридцать ссор и пять драк; где ссоры и драки, там нужен суд. Суд должен быть справедливым, пользоваться авторитетом и доверием. Такой суд у нас в Михалувке».

Кодекс Суда справедливости, по которому строилось самоуправление не только в Михалувке, но и во всех корчаковских «домах детей», позже будет сформулирован так: «Если кто-нибудь совершил проступок, лучше всего его простить. Если он совершил проступок потому, что не знал, теперь он уже знает. Если он совершил проступок потому, что ему трудно поступать по-другому, он постарается привыкнуть. Но суд обязан защищать тихих ребят, чтобы их не обижали сильные… защищать добросовестных и трудолюбивых, чтобы им не мешали разболтанные и лентяи… заботиться, чтобы был порядок, потому что от беспорядка больше всего страдают добрые, тихие и добросовестные люди…»

Судьями были сами маленькие воспитанники. Часто случалось так, что после судебного заседания «подсудимые» сами выносили себе приговор, более жесткий, чем судьи, но большинство голосовало за смягчение, и провинившиеся от наказания освобождались.

ЮБИЛЕЙ

Игорь Сухих. «Островский: драма как мир и драма как повод»
К 200-летию со дня рождения драматурга

До великого драматурга Чехова был не менее великий драматург Александр Островский, чьи трагедии по существу стали основой для современного театра. В статье к двухсотлетию драматурга автор рассказывает о его творческом пути и принятии (и непринятии) пьес современниками, о литературной критике Островского начиная с XIX века и до советского времени.

Лучшие интерпретаторы Островского ушли из жизни уже в начале 1860-х годов (Добролюбов – 1861, Григорьев – 1864). Каждая новая его пьеса вызывала привычные отзывы театральных рецензентов, но ни борьбы, подобной буре вокруг «Грозы», ни оригинальных наблюдений критики не предлагали.

«Во всяком случае, новая комедия г. Островского, которая стоит ниже его прежних комедий „Свои люди – сочтемся”, „Бедная невеста”, „Гроза”, выше, по моему мнению, его исторических хроник. Г. Островский не потерял еще чутья действительности, еще умеет подмечать типические ее черты и прежним мастером явился в некоторых диалогах. Комедия его имела успех заслуженный и оставляет далеко позади себя толпу драматических изделий других российских авторов», – заканчивает газетный пересказ комедии «На всякого мудреца довольно простоты» Незнакомец, еще либеральный журналист А. С. Суворин.

Хула это или похвала?

ПУБЛИКАЦИИ И СООБЩЕНИЯ

Алексей Балакин. «Две кузины Бориса Павловича Райского»
Еще о генеалогии фамилий героев романа И. А. Гончарова «Обрыв»

Известно, что Иван Гончаров давал своим героям совсем не праздные имена: толкованию их посвящено множество исследований. Перед нами еще одно – на этот раз речь идёт о персонажах романа «Обрыв», а именно дальних родственниках Бориса Райского – Пахотиных. Автор рецензии подробнейшим образом исследует ономастику этой фамилии, различные интерпретации ее истории и толкования смысла, в том числе и в контексте роли персонажей с этой фамилией в сюжете романа (кузины Райского – Пахотины Анна Васильевна и Надежда Васильевна) и в связи с семантикой фамилии и образом самого главного героя и его личностных, духовных и творческих поисков.

Ирина Сурат. «К истории «Походной песни» Ольги Седаковой»
Заметки о механизмах культуры

Заметка по сути касается не столько творчества самой Ольги Седаковой, сколько знаменитого стихотворения Генриха Гейне – баллады «Гренадёры», с тех пор многократно переведённой, переосмысленной, дополненной самыми разнообразными вариациями, положенной на музыку наконец. Ирина Сурат предполагает, что именно вокальное исполнение баллады на музыку Шуберта и побудило Ольгу Седакову к созданию «Походной песни» – стихотворения из цикла «Старые песни». Автор статьи подробно и интересно сопоставляет вариант Седаковой с более ранними вариациями «Гренадёров» и собственно с оригиналом, отмечая не просто сходства и отличия, но именно то новое, индивидуальное, что получилось внести в стихотворение поэту.

Павел Успенский. «Сталин и скрипач»
Лианозовская аллегория Евгения Кропивницкого

Речь в рецензии пойдет о не лучшей, но очень интересной работе одного из основателей лианозовской школы поэзии Евгения Кропивницкого. Это довольно странное (по крайней мере, по нынешним меркам) стихотворение «Сталин и скрипач» – от лица скрипача, играющего на похоронах. Небольшой формат стихотворения вмещает в себя целую социальную панораму Советского Союза современного Кропивницкому времени. Самое странное в стихотворении – сами похороны – довольно эклектичное соединение предельно бытового и сакрального. Павел Успенский подробно анализирует сцену похорон и раскрывает возможный ответ на вопрос читателя, кто же такой тот самый «скрипач» и на чьих похоронах он играет.

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Александр Жолковский. «Инклюзивность, эксклюзивность и «мы»
Из заметок о поэзии грамматики

Поэзия грамматики, основанная лингвистом Романом Якобсоном, особенно выделяет роль личных местоимений. «Я» эгоцентрично, «ты, мы, вы» отражают взаимодействие с другими людьми и так далее. Александр Жолковский подробно анализирует функции и смысловую нагрузку личных местоимений в поэтических текстах Серебряного века, а также в стихотворениях советских и современных поэтов на примерах их различного положения в тексте и, как следствие, разного художественного эффекта. Особое внимание уделяется местоимениям «я» и «мы/наш» как наиболее значимым и семантически многогранным в зависимости от конструкции фразы.

РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ

Иван Родионов. «В мультивселенной внеумия: о сеттинговоцентричных стратегиях»
Рецензия на книги Виктора Пелевина «Transhumanusm INC» и «KGBT+»

«Мода быстротечна, сиюминутна, сезонна, а Пелевин все еще модный». Именно так начинается рецензия, и с этим утверждением сложно поспорить. На этот раз в поле зрения два романа Виктора Пелевина.

«Transhumanism INC» – это семь новелл, действие которых происходит в далёком будущем – в невероятном мире, которым управляют… мозги сильных мира сего, погруженного в особые стеклянные банки, где «жизнь» усопших искусственно продлевается. Роман вышел в 2021 году и по горячим следам ковидной пандемии многими толковался как отсылка на период самоизоляции. Типичный Пелевин здесь открывается с неожиданной стороны: он по-бунински сентиментален, особенно любовно прописывает юных персонажей и наконец на месте привычно буддистских истин проповедует христианскую мудрость. И всё это на фоне футуристического сеттинга – интересное сочетание.

«KGBT+» – книга, действие которой происходит в том же мире будущего, что и сюжеты предыдущей. Первая новелла по-буддистски повествует об иллюзорности всего сущего и об истинной сути вещей. Вторая представляет собой историю успехов, бед и принятия происходящего. Главный герой постоянно попадает из удачи в падения на самое дно, из причастности к «высокой политики» в тюрьму, где его сокамерники – великие Чехов, Толстой и маршал Жуков – кто же их посадил и за что?

В финале рецензии – хороший вывод: «модность» Пелевина – прежде всего в том, что он остается собой, не копируя ничью манеру, не ограничивая себя рамками определенного жанра. «Пелевин творит свое, чутко прислушиваясь к самому главному» - именно благодаря этой черте он остаётся любимым писателем у поколений совершенно разного возраста и интересов.

Александр Чанцев. «Прежнего будущего больше нет»
Рецензия на роман Юлии Идлис «Гастрокис» и сборник «Новое будущее»

Рецензия сразу на две книги – почему бы и нет? В особенности если касаются они одного жанра – фантастики – и единой темы – далёкого будущего и его перспектив.

Роман Юлии Идлис о будущем, в котором люди научились переносить своё сознание на другие планеты и об их, казалось бы, высокотехнологичной и безмятежной жизни на новом месте. Выписана эта «новая жизнь» предельно детально и достоверно – «будто автор долгое время или всегда жила там». Именно в этой до предела футуристичной среде проводит своё «киберпанк»-расследование детектив-супергерой, который оказывается в самом центе утопического (или антиутопического?) ада – все-таки ада, и при этом самого настоящего.

Сборник «Новое будущее», в свою очередь, составлен Сергеем Шикаревым, вдохновителем премии фантастической литературы «Новые горизонты». Собственно, в сборнике опубликовано творчество большинства лауреатов этой премии, и все в один голос твердят одно – «прежнего будущего больше нет», не стоит обольщаться светлым идеальным будущим, когда в настоящем – войны, экологические катастрофы, повсеместная автоматизация, социальный крах. Авторы сборника «показывают» не только фантастическое грядущее, но и альтернативную историю, точно предоставляя возможность выбрать, «а что если бы…» Кстати, в отличие от романа Юлии Идлис, переселение на другие планеты здесь людей не спасает – они отравляют и Луну, и прочие небесные тела. Как результат – «новое светлое будущее» - все то же привычное, серое (или вовсе мрачное), напрочь лишенное романтики и надежды.

Юлия Подлубнова. «Комплексы подобия и сигнатуры связи»
О романе в стихах Евгении Сусловой «Вода и ответ»

Творчество Евгении Сусловой – отчасти наследие американской языковой поэзии, школы языка и поэзии Аркадия Драгомощенко. Между тем Евгения Суслова – явление уникальное в поэзии: каждая ее книга – событие, каждый опыт – культурное явление.

Книга «Вода и ответ» вышла с послесловием Никиты Сунганова, где он даёт ей ёмкую характеристику: «Эта книга знает о том, что мы живём во время войны, и не отводит от этого взгляд. Война и военное насилие пронизывают базовые интерфейсы взаимодействия с миром – технику и язык, – и больные войной техника и язык составляют фон этой книги с первых же страниц».

В то же время «Вода и ответ» - это о современности, отражённой в языке и поэтике, соединение научных абстракций, потока ощущений и мыслей, предметности – органичное «всего понемногу», сплав теоретического, научного, и поэтического. Может быть, это и придает книге некую загадочность, впечатление «мистического текста», некоего откровения нашей эпохи.

Андрей Тесля. «Воспоминания о «Литнаследстве»»

«Литературное наследство» – уже ставшая легендарной антология русской поэзии, прозы и литературной критики, выходящая в свет с 1931 года. Перед нами рецензия на сборник эпистолярных воспоминаний И. С. Зильберштейна и С. А. Макашина о самой антологии, тех, кто в ней публиковался и тех, кто над ней работал. Каждый из томов, как правило, охватывал творчество определенного русского писателя – в его письмах и дневниках, воспоминаниях современников, кропотливых литературоведческих изысканиях.

Интересно в этом сборнике проследить и развитие взаимоотношений «отцов» «Литературного наследства»: от мыслей в почти одном направлении до совершенно различных позиций касательно антологии, взглядов на творчество и – шире – на предназначение человека, точки зрения по поводу исторической эпохи и т. д. И, как следствие, в переписке отражено и развитие самого издания «Литературное наследство» - живая, динамичная биография литературоведческого шедевра.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ЛИСТКИ

ПЕРИОДИКА

Главный редактор «Нового мира» Андрей Василевский по традиции обозревает наиболее выдающиеся литературоведческие публикации месяца. В поле зрения – печатные и онлайн-издания: «Дружба народов», «Российская газета», «Московский комсомолец», «Rara Avis», «Русская Истина», «Достоевский и мировая культура», «Москва», «Интерпоэзия», «Нож», «АРТикуляция», «Звезда», «Коммерсантъ Weekend», «Российская газета – Неделя», «Учительская газета», «Формаслов», «Логос», «НГ Ex Libris», «Волга», «Урал».

Например:

Виктор Мазин. Сцены киновлечения. – «Логос» (Философско-литературный журнал), том 32 (2022, № 5).

«Я не раз задавался вопросом, откуда у меня столь сильная любовь к кино, как она возникла? Как и положено психоаналитику, ответы я нахожу в своем детстве».

«Родители говорят мне, что мое время закончилось и мне пора идти спать. Они меня поторапливают, и я понимаю, что дело не только во времени, а в том, что сейчас начнется не просто кино, а кино для взрослых. Родители с повышенным интересом ждут начала, и я обращаю на это особое внимание. Я послушно удаляюсь в свою комнату, но вскоре бесшумно выползаю из нее и по-пластунски, а точнее по-партизански пробираюсь в родительскую комнату и устраиваюсь в темноте под письменным столом отца, так что вижу спины отца и матери в креслах и экран между ними. То, что происходит на экране, мне непонятно, но я хочу знать, говоря недетским языком психоанализа, что приковывает родительское желание, куда оно направлено. А направлено оно на маленький черно-белый экран телевизора, находящийся от моих глаз на довольно приличном расстоянии. Желание родителей – кино! Желание, как сказал бы Лакан, – это желание другого, и если желание родителей нацелено на экран, то их желание становится также и моим. Здесь содержится истина родительского желания, здесь осуществляется ее перехват. Я идентифицируюсь с объектом родительского желания – кинематографом, но не выдерживаю даже до середины фильма, и даю понять, что нахожусь под столом. Меня со смехом возвращают в детскую комнату».

SUMMARY

*

This issue publishes long story by Vladimir Berezin «Collective Gardening», a short story by Evgeny Chizhov «The Last One», a long story by Mikhail Gayokho «Make Yourselves Apart», short stories by Elena Bodrova «Paper Stories», also Georgy Davydov’s essay «Sailing Direction in the Ink Sea» (the forth notebook).

A poetry section of this issue is composed of new poems by Olesya Nikolayeva, Artyom Serebrennikov, Maria Kozlova, Varvara Zabortzeva and Andrey Vasilevsky.

Section offerings are following:

Essais: Olga Kanunnikova, «The Train is Departing». On the book of Yanush Korchak dedicated to childrens’ summer campuses and on Ioanna Hmelevskaya story, which presents a diary of a girl from Jewish children shelter, organized by Yanush Korchak.

Jubilee: Igor Sukhikh, «Ostrovsky. Drama as a World and Drama as a Motive». On the 200-th anniversary of famous Russian playwrighter: reception of Ostrovsky’s plays by contemporaries and descendants.

Publications and Reports: Aleksey Balakin, «Two Cousins of Boris Pavlovich Rayskiy». On «meaningful» family names in the Goncharov’s novel «The Precipice» and their function in the text structuring. Also Irina Surat, «On the History of Olga Sedakova’s ‘The Marching Song’. Notes on Culture Mechanisms». A history of Russian translations of Heinrich Heine’s poem «The Grenadiers» and the songs which were written on this poem throughout almost 200 years. Also Pavel Uspenskij, «Stalin and Fiddler. Lianozovo’s Allegory by Evgeny Kropivnitsky». On the poem written by Kropivnitsky the day after Stalins’ death.

Literature studies: Aleksandr Zholkovsky, «Inclusiveness, exclusiveness and ‘us’. Of the Notes on the Poetry of Grammar». Linguistic analysis of the pronoun «we» usage in XIX — XX c. Russian literature.