Сериалы с Ириной Светловой

Зарегистрировано в ведомствах по патентам

 

Технологии настолько внедрились в наш быт, что людям становится все сложнее отличить реальность от чьей-то шутливой или зловредной выдумки. Персонажи сериала «Консультант» («The Consultant», США, 2023, 8 серий), созданного на основе одноименного романа Бентли Литтла, работают в компании по разработке игровых приложений CompWare и, казалось бы, уже в силу своих профессиональных компетенций должны были бы отчетливо видеть разницу между настоящим миром и его имитацией. Тем не менее после гибели своего босса они оказываются втянуты в мрачную фантасмагорию и, подобно персонажам сериала «Разделение»^[1], никак не могут разобраться в происходящем. Их новый шеф словно материализуется из пустоты, войдя посреди ночи в офис сквозь запертую дверь и предъявив договор, передающий ему всю полноту власти над фирмой, сотрудники которой уже готовились к поголовному увольнению. Роль загадочного незнакомца сыграл блестящий австрийский актер Кристоф Вальц, воплотивший на экране немало образов циничных злодеев, начиная от Ганса Ланды из «Бесславных ублюдков» до Эрнста Блофельда в последних фильмах Бондианы. В его персонаже странно все: он не спит по ночам, почти не выходит из здания, может часами оставаться без движения и даже не моргать, не переносит лестниц и запахов, знает подноготную каждого сотрудника, свободно говорит по-корейски, способен в одиночку поднять на второй этаж мраморную статую. Необычно и его имя — Регус Патофф, заставляющее подчиненных подозревать в нем выходца из России. Однако уже к концу первого эпизода мы обнаруживаем истинное происхождение этого неблагозвучного нагромождения букв, которое оказывается стандартной аббревиатурой для обозначения товарных знаков, зарегистрированных в США и других странах: «reg. u.s. pat. off».

Подобно Органчику из «Истории одного города» Михаила Салтыкова-Щедрина Патофф постепенно обнаруживает свою явно не человеческую природу. Ему чуждо элементарное сочувствие, он вызывает сотрудников в три часа утра, заставляет их работать без сна и отдыха, чтобы ударными темпами закончить очередной проект, увольняет за секундное опоздание или за исходящий от тела запах. С его появлением в офисе вся жизнь оказывается строго регламентирована. Визуально это подчеркнуто навязчиво присутствующими в кадре прямыми линиями, словно расчерчивающими будни сотрудников на правильные последовательности. Горизонтальные отрезки жалюзи на окнах, идеально ровный ряд карандашей на столе, параллельные цепочки огоньков в архиве, снятые сверху улицы, разлинованные разделительными полосами, как школьные тетрадки, пунктиры пешеходных переходов, нотный стан прозрачных ступеней лестницы, ведущей на верхний, начальственный этаж офиса — все эти детали выявляют неестественно механистическую суть нового босса. Эти расчленяющие пространство линии порой выглядят откровенно угрожающе: красные ребра ступеней рифмуются с полосками крови застреленного директора компании, долетевшими до оконного стекла сквозь жалюзи. Пугающе смотрятся и вступительные титры с отвратительными личинками, насекомыми и змеями, вторгшимися в стерильное офисное пространство. Под внимательным взглядом предметы словно изменяют свою природу, превращаясь в нечто совсем другое.

Кроме того, Патофф обладает поразительным умением манипулировать людьми. Сказав всего несколько ободряющих слов гейм-дизайнеру Крейгу (Нат Вольф) и похвалив его работу, Патофф очаровывает молодого человека, заставив забыть все подозрения на свой счет. Поманив возможностью карьерного роста, он побуждает сотрудников к настоящему побоищу за освободившийся кабинет. Даже кажется, что Патофф наделен способностями гипнотизера, поскольку только таким образом можно объяснить радикальное изменение в поведении невесты Крейга — Патти (Эйми Карреро), неожиданно покинувшей своего возлюбленного и ставшей послушным инструментом Патоффа. Стремительную эволюцию претерпевает и характер Элейн (Бриттани О’Грейди) — сотрудницы с неопределенными обязанностями, присвоившей себе туманный, но звучный титул креативного координатора. Начав с поисков компромата на Патоффа, которого она подозревает в самозванстве, Элейн оказывается не в силах устоять перед перспективой возглавить компанию, в которой она была лишь рядовым клерком со среднестатистическими данными. Патофф мягко подталкивает ее к совершению таких неприглядных поступков, на которые прежде она явно не была способна. Крайне удивительным выглядит и решение молодого директора компании Сан У согласиться на эксцентрическое предложение Патоффа и добровольно закончить свое земное существование, чтобы обеспечить будущее своему наследию.

Благодаря расследованию, которое тайком проводят Элейн и Крейг, они обнаруживают, что все фирмы, которым Патофф предоставлял консалтинговые услуги, многократно увеличивали свои доходы, однако их руководители внезапно погибали, словно указывая на несовместимость человечности и коммерческого успеха. Неожиданная встреча со странной девушкой с искусственными конечностями направляет поиски Крейга в нужное русло, и он находит ювелира, который сообщает о Патоффе нечто такое, что заставляет полностью переосмыслить его природу. Дальнейшее действие приобретает откровенно галлюцинаторный характер: персонажи игры, над которой работает Крейг, внезапно материализуются в виде уличных бандитов, Элейн организует похищение цирковой слонихи ради яркой рекламы новой игры, а Крейгу и его подруге Патти начинают сниться абсурдные сны с участием Патоффа. По мере того, как оправдываются самые жуткие подозрения Элейн и Крейга, Патофф выглядит все более пугающе и воспринимается персонификацией идеи безжалостного обогащения. Своей безупречной аккуратностью и отвращением к естественным запахам он отчасти напоминает агента Смита из «Матрицы» — программу, способную внедриться в любое человеческое тело ради выполнения своей миссии.

Узнав, что Патофф является плодом творчества каких-то изощренных изобретателей, сконструировавших его скелет из чистого золота, Крейг оказывается на грани безумия. Он чувствует, что его доверие к реальности подорвано, и называет своего начальника именами компьютерных чудовищ: Шао Кан, Донки Конг, Боузер. Мы начинаем подозревать, что атака звероподобных грабителей, как, впрочем, и встреча с покалеченной девушкой, могла произойти лишь в его разгоряченном воображении, поскольку никаких внешних подтверждений этим событиям он не находит. Игра, которую разрабатывал Крейг, все больше выплескивается в материальный мир, вызывая агрессию у пользователей и изменение поведения сотрудников фирмы. Даже для уничтожения коварного андроида, отнявшего у него возлюбленную, Крейг использует тот же способ, каким заканчивается каждый неудачный раунд его игры: заставляет Патоффа провалиться сквозь стеклянный пол. Однако зритель до конца так и не может быть уверен в том, чем же на самом деле является Патофф. Золотую кость, которую Крейг извлекает из пальца босса, отломившегося после катастрофического падения, не видит никто, кроме него самого, а идея золотого скелета опять-таки происходит из игры, служа виртуальным призом победителю.

Хотя жанр сериала определен как комедийный сатирический триллер, высмеивающий потогонную систему современных корпораций, низводящих своих сотрудников до состояния бесправного офисного планктона, я бы скорее отнесла его к категории ироничной философской притчи, в метафорической форме рассказывающей о том, что может сотворить с человеком жажда наживы. Глядя на то, как в заключительных кадрах возродившийся Патофф у всех на глазах, но при этом загадочным образом никем не замеченный покидает офис CompWare, можно предположить, что он и не существовал никогда, а был лишь воплощенной проекцией коллективного стремления к обогащению любыми средствами. По сути, лишь один Крейг последовательно противостоит растлевающему влиянию Патоффа, в то время как остальные сотрудники находят действия консультанта полезными для бизнеса, а некоторые, как Элейн, бестрепетно идут на обман и предательство ради повышения своего статуса. В игровом и в реальном мире золотой скелет — не особенно далекий потомок Золотого тельца — без особого труда захватывает власть над умами и душами людей. Подобно тому, как библейский идол был изготовлен из семейных драгоценностей, воплощая стремление народа к личному благополучию, ювелир, выплавлявший кости Патоффа, добавил в сплав обручальное кольцо своей жены, таким образом вложив в золотого идола и собственные заветные мечты об обеспеченной жизни.

В финале невредимый, хоть и слегка прихрамывающий Патофф отправляется на завоевание других, нуждающихся в ребрендинге фирм, что обещает нам продолжение похождений золотоносного андроида и, возможно, разгадку тайны его существования. Создатель сериала Тони Басгаллоп в одном из интервью обмолвился, что концепция шоу может быть развита в нескольких сезонах.

 

Фантастическим посылом начинается и сериал «Предсказание» («The Big Door Prize», США, 2023, 10 серий), название которого буквально можно перевести как «Премия „Большая дверь”». В магазинчике маленького заштатного американского городка, все жители которого знают друг друга в лицо, неизвестно откуда появляется загадочный аппарат «Морфо», определяющий жизненный потенциал людей. Попытки выяснить его происхождение или механизм функционирования ни к чему не приводят. Непонятная новинка вызывает настороженный интерес, пока наконец первые смельчаки не рискуют обратиться к ней с вопросом.

Поначалу кажется, что обнаружение своих перспектив окрыляет людей, открывает им новые горизонты и заставляет поверить в себя. Пожилые люди бросают свой скучный быт и вдохновенно устремляются к реализации забытых юношеских мечтаний: отправляются в дальние странствия, покупают мотоцикл или безудержно предаются танцу. Хозяин магазинчика, где из ниоткуда материализовалась таинственная находка, начинает веселить публику замысловатыми фокусами, оправдывая полученное звание иллюзиониста и взяв псевдоним «Великий Морфини». Однако главный герой сериала учитель истории в местной школе Дасти (Крис О’Дауд) скептически относится к самозванному оракулу. На своих уроках он просит старшеклассников поразмышлять о том, что произошло бы, если бы выдающиеся деятели прошлого соизмеряли свои жизненные предпочтения с подобными предсказаниями. Не лишилось ли бы человечество значительной части великих открытий и завоеваний, если бы будущие гениальные правители или полководцы узнали, что наибольших успехов они достигнут в садоводстве или кондитерском деле? Дасти кажется, что подобные прогнозы толкают людей на совершение экстравагантных поступков, напрасно выбивая их из колеи и блокируя их свободный выбор. Решение пожилого отца стать моделью, а тучной директрисы школы — носиться на харлее представляются ему смехотворными.

Уступив всеобщему ажиотажу и с опаской обратившись к механическому пророку, Дасти убеждается в том, что знание своего потенциала может привести не только к эйфорическому предвкушению радостных перемен, но и к разочарованию. Дасти получает карточку, которая гласит, что он — учитель/свистун, то есть констатирует то, что он и так про себя знает. Сперва расстроившись от того, что он уже достиг потолка своих возможностей как в основной профессии, так и в хобби, и ему больше не к чему стремиться, Дасти решает совершенствовать приобретенные навыки и учится играть на терменвоксе — странном пространственном музыкальном инструменте, который ему подарили на день рождения. Но это занятие скоро ему надоедает, и Дасти чувствует себя обделенным среди тех, кто с восторгом пытается раскрыть свое призвание.

Наиболее воодушевленно существование «Морфо» воспринимает жена Дасти — Касс (Габриэль Деннис), получившая вердикт: «Царственная». Стремясь разобраться в том, что означает столь туманное определение, деятельная Касс берет в свои руки управление общественным настроением: изготавливает для желающих синие свитера с надписью, раскрывающей для всех их предсказание, и организует шикарный вечер сбора средств, чтобы облегчить местной молодежи воплощение в жизнь их надежд.

Однако не все соглашаются обнародовать полученную атрибуцию. Дочь Дасти — Трина (Джульет Амара), которая скрывает свой роман с одноклассником, не хочет, чтобы все знали, что она лгунья, как о том догадался «Морфо». Мэр города — Иззи (Кристал Фокс) в ужасе от того, что ясновидящий аппарат счел ее призраком, живущим лишь воспоминаниями о своем прошлом. На помощь обеим приходит Джейкоб (Самми Фурлас), первым обнаруживший робота-предсказателя и получивший несколько незаполненных карточек, налаживая его. «Возьми пустышку. Ты сможешь быть кем угодно», — великодушно предлагает он своей подруге, заставляя ее поверить в то, что человек не должен поддаваться диктату металлической пифии, сколь бы проницательным ни звучало ее пророчество.

Пытаясь разобраться в том, какой смысл заложен в предсказаниях и какие выводы должен сделать из них каждый человек, ученики Дасти обнаруживают, что восходящее к греческому корню слово «морфо» означает род голубых бабочек и, следовательно, несет в себе коннотацию преображения. Однако лаконичность формулировок не позволяет трактовать их однозначно. Местный священник (Деймон Гуптон) получает карточку с надписью «отец» и поначалу воспринимает ее как подтверждение правильности его жизненного выбора. Однако, влюбившись в Хану (Алли Маки), он вдруг начинает подозревать, что, возможно, ему бы больше подошла не роль святого отца, а положение обычного отца — главы семейства. Точно так же мучается со своим определением и Касс, пытаясь реализовать «царственность» как щедрость или великодушие.

Увлеченность той легкостью, с которой «Морфо» формулирует суть человека, приводит к тому, что голубые карточки становятся основанием для предоставления человеку той или иной работы. Набирая аниматоров для местного праздника, хозяин кафе Джоржио (Джош Сеггара) требует от претендентов подтверждения их пригодности для той или иной функции. Мнение «Морфо» оказывается важнее личных суждений людей, которые с облегчением перекладывают на механического судью бремя ответственности за свой выбор.

Подобно консультанту Патоффу или стремительно вторгшейся в нашу жизнь нейросети ChatGPT, которую уже интегрировали в свою деятельность многие компании, «Морфо» мало-помалу подчиняет себе людей, пытаясь отучить их принимать самостоятельные решения. Несмотря на общий комедийный тон сериала, авторы предлагают зрителю поразмышлять над вполне злободневной темой места в нашей жизни технологий, которые обретают над нами все больше власти. Не разобравшись в принципах работы умной машины, ни в долгосрочных последствиях ее использования, не вынеся окончательного суждения относительно того, с чем же они столкнулись и почему втянуты в этот причудливый эксперимент, жители Дирфильда обнаруживают, что оказались пешками какой-то непонятной игры, неожиданно перешедшей к тому же на следующий уровень, о чем объявляет им «Морфо». На теле некоторых из них неизвестно откуда появляются синие родинки, наводящие на мысль, что машина не только влияет на их мысли, но и каким-то образом воздействует на физическом уровне. Название сериала постепенно приобретает несколько зловещее звучание, поскольку персонажи не могут даже предположить, какова же будет цена за то, что они легкомысленно вошли в распахнутую перед ними дверь. Второй сезон сериала уже снимается, и мы скоро узнаем, куда неосмотрительное любопытство заведет жителей Дирфильда.

 

В похожую ловушку попадает и главная героиня эпизода «Джоан ужасна» шестого сезона сериала-антологии «Черное зеркало»^[2] («Black Mirror», США, 2023). Придя вечером с работы и желая отдохнуть от своих будничных проблем за просмотром какой-нибудь развлекательной программы, Джоан (Энни Мерфи) вдруг обнаруживает, что новое телевизионное шоу в мельчайших подробностях, хотя и в весьма невыгодном для нее, утрированном виде, изображает события ее дня: не очень деликатный разговор с сотрудницей, которую пришлось уволить, излишне откровенную беседу с психотерапевтом, встречу с бывшим бойфрендом, о которой не должен был знать ее нынешний друг. Пытаясь разобраться, как подобный абсурд мог случиться, Джоан понимает, что сама предоставила права на свою личную жизнь стриминговому сервису, машинально подписав абонемент и не вникнув в многостраничный перечень условий, набранный мелким шрифтом. Теперь искусственный интеллект мгновенно перерабатывает каждое ее действие в экранный образ, воплощенный знаменитой актрисой, которую играет Сальма Хайек. Уволенная с работы, брошенная своим возлюбленным, презираемая соседями, Джоан вынуждена изо дня в день присутствовать при том, как ее жизнь публично выворачивают наизнанку.

Начиная с первого сезона, вышедшего в 2011 году, бессменный создатель сериала «Черное зеркало» писатель-сатирик Чарли Брукер рассказывает жутковатые истории, которые могут стать реальностью в весьма близком будущем, если человечество не начнет осмотрительнее относиться к лавинообразному внедрению в нашу повседневность различных технологических инноваций. За прошедшие 12 лет многие пугающие изобретения, выглядевшие тогда мрачной фантастикой, были воплощены в жизнь, и «черное зеркало» многочисленных гаджетов, которыми мы окружены со всех сторон, отражает человека во все более уродливом виде. Очередным сбесившимся экраном, откровенно насмехающимся над своим оригиналом, подобно андерсеновской Тени, становится в сериале платформа «Streamberry», дизайн которой как две капли воды похож на знакомый всем логотип Netflix’а, приобретшего права на «Черное зеркало» в 2016 году. Повествование таким образом превращается в коридор бесконечно кривляющихся друг другу отражений.

Не только сама Джоан, но и все подписчики «Streamberry», становятся жертвами цифровой программы, бесстыдно тиражирующей их жизнь. В нескончаемое шоу перерабатываются будни каждого человека, а их роли исполняют виртуальные копии известных актеров, которые в свое время тоже невнимательно прочитали курсив договора. Сумев привлечь внимание Сальмы Хайек, имиджем которой так же беззастенчиво воспользовались, Джоан сталкивается с тем, что и сама она является лишь очередным уровнем симуляции.

История борьбы Джоан со стриминговым гигантом за права на собственную индивидуальность, как и повесть о золотом истукане Регусе Патоффе, и приключения жителей Дирфильда в поисках идеальной самореализации, рассказана в комическом ключе. Ситуации, при которых социальные сети воруют личные данные пользователей, а продвинутые технологии манипулируют нашим сознанием, стали настолько обыденным явлением, что вызывают уже лишь грустную бессильную усмешку.