Прежнего будущего больше нет?

Юлия Идлис. Гарторикс. Перенос. М., «АСТ; Редакция Елены Шубиной», 2022, 572 стр.

Новое Будущее. Составитель Сергей Шикарев. М., «Inspiria», 2023, 352 стр.

 

Вот уже прошла пара дней, как я дочитал книгу Юлии Идлис, а впечатления до сих пор не уложились в какое-либо стойкое ощущение. Может быть, здесь получится сформулировать лучше?

Перед нами очень профессиональный, круто сделанный роман. Даже два. Потому что далекое будущее тут одно, но разделено на два сюжета. В этом будущем все озабочены этим самым переносом — возможностью отправить свое сознание на далекую планету и жить там вечно (опция переселять себя в различные тела — общий тренд, видимо, была задействована в «Видоизмененном водороде» Р. Моргана). Второй сюжет и соответственно его герои — как они там живут. Так как в конце книги нас ждет голливудское to be continued, то романов будет еще больше, 2½2, четыре как минимум.

Итак, далекое будущее. Оно максимально комфортно, безопасно. Жизнь продлена, почти каждый орган можно восстановить, все вокруг — подстроить под себя. Живут там, кстати, в небоскребах, не касаясь, так сказать, земли: «Западное побережье предпочитало жить, не касаясь земли ногами, — так, словно ее вообще не было. Всё, что имело значение, происходило выше пятого-шестого уровня, на насыпных площадках каскадных парков, на искусственных улицах, опоясывавших средние этажи офисных небоскребов». А искусственное там все практически — те же деревья и сады синтетические (но выглядят прекрасно, все так и селфятся на коммуникаторы). Аэротакси, пневмопоезда, легкие переходы с паназиатского языка на английский или еще какой из-за уважения к твоему этническому происхождению…

Усилились, конечно, и те тенденции, что активно прорастают в наши дни. В том конкурсе, где разыгрываются билеты на перенос, выигрывают чаще всего травмированные/больные/прочие угнетенные. Мужчины в декрете воспитывают детей. Всё и вся фиксируют камеры дронов. И имя белого участника конкурса давно уже неприлично писать на экране белым шрифтом, лучше серебристый.

Все это прописано так, будто автор долгое время или всегда жила там. Она шлет свидетельство, а сама знает все досконально, устала, привыкла. «Пожалуйста, голосом» (ремарка для записывающей системы, аналог подписи, потом не отвертеться) или объявление в поездах гендерно-нейтральным голосом — такого много, такое постоянно.

Крайне футуристичный, технологичный и при этом знакомый мир, отчасти с приветом «Нет» Л. Горалик и С. Кузнецова.

И тут действует дважды чужеродный этой выхолощенной жизни герой-детектив, такой очень крутой, очень справедливый, сошедший буквально со страниц hardboiled детективов (он и в них был слишком одиноким и слишком принципиальным, посему и дважды). Расследование в мире киберпанка, что может быть круче?

Гораздо круче придется тем, кто выиграет (заполучит) перенос. Ибо главное условие переноса — на той планете сознание вселяется в животных, ящериц, динозавров, птиц, совсем неведомых зверушек. Герой же оказывается  ящером, которых тренируют для боев на потеху и заработок местных. Люди (ли), предоставленные самим себе, опять впихнули что-то вроде «Повелителя мух» в локации «Дюны»: «Из одной гиросферы вылезли два высоких бригена в кольчугах поверх коротких алых балахонов. К другой подвели Халида. С него уже сняли цепь-портупею и срезали угольно-черную кисточку на хвосте вместе с вплетенными лезвиями. Из одежды оставили только металлический намордник, застегнутый кожаными ремнями на затылке. Намертво скрепленные между собой литые голубоватые браслеты стягивали запястья за спиной. Втянув в себя воздух, Эштон с удивлением почувствовал охристый запах спокойствия, исходивший от прима». Героев секут, клеймят, морят голодом, сжигают, бросают, как первых христиан, на гладиаторские бои. Цепи, распятия и людоедство. Перед нами аналог ада, поданный еще частично человеческим, а отчасти и не антропоморфным сознанием. Очень интересно!

Не жалко повторить, круто, хоть сейчас на экспорт и экранизацию. Так, подозреваю, и планировалось — у героев ни одного отечественного имени, а издательство благодарит за содействие в приобретении прав агентство, что занималось переводами и продажами нашей литературы на западном рынке.

Два романа в одном по цене одного! И это работает! Или — не работает… Ровно по той схеме, извините, когда пугают, а не страшно. Герои на земле не вылезают от психоаналитиков, боятся лишнего жеста, торчат на работе или на чем-то ином — ведь ничего нового, лишь повернуть тумблер политкорректности и новой этики на пару оборотов. Герои носятся в виде ящеров и прочих зооморфов (термин из «Нет») и изощренно мочат друг друга, страдают от ран, а иногда и от воспоминаний о «мы были людьми когда-то»? При хорошем бюджете выйдет дженерик «Аватара», при не очень — рекламные клипы или просто тик-токи, где люди натягивают на себя костюмы динозавров и кого-то пугают-разыгрывают. В чем именно цель этого масштабного и эффектного косплея, сказать все же не возьмусь.

 

*

 

Открывая этот сборник, составленный Сергеем Шикаревым, куратором и вдохновителем премии фантастической литературы «Новые горизонты», откуда и пришло большинство этих авторов, нельзя не согласиться с посылами из его предисловия. Практически со всеми. О том, например, что «прежнего будущего больше нет». А вот угроз изрядно — кроме экологии, перспективы ядерного апокалипсиса и сложностей миграционных потоков, разлившихся по земле, «автоматизация грозит уничтожить тысячи и тысячи рабочих мест, а большую часть оставшихся трансформировать. Системы наблюдения за поведением человека в физическом и виртуальном пространствах вкупе с технологиями big data создают удобный инструмент как для социального контроля, так и для модификации индивидуального поведения человека. И экономисты говорят о наступлении эпохи „надзорного капитализма”, извлекающего прибыль из человеческого опыта». При этом, справедливейше замечает Шикарев, все эти угрозы возникают перед человечеством не впервые, покойника хоронят уже который раз. Но писать очередную антиутопию, давать прогнозы будущего все равно сейчас стало делом довольно сложным и неблагодарным. «Скорость этих изменений привела к возникновению эффекта джетлага — запаздывания сюжетов и тем фантастических произведений от быстро меняющейся реальности. Что говорить, если даже амбассадор грядущего, лидер киберпанков Уильям Гибсон свел к минимуму дозировку фантастического в своих книгах, и сегодня его романы нулевых лет читаются как махровый капиталистический реализм. Оказалось, что будущее не только неравномерно распределено, но и становится настоящим быстрее, чем идеи фантастов воплощаются в увесистых книжных томиках». Опять же именно так, замечу только, что Гибсон утратил эффект «футуристичности» и фантастичности, возможно, еще и потому, что концентрируется сейчас не на эффектных технологиях из будущего, а на тонкой работе по предсказанию трендов хотя бы не столь далекого завтра.

Впрочем, в сборнике, как и полагается, все не совсем так, пестрее точно. Книга будто показывает сама, что не только будущее, но и его прогнозирование — вопрос весьма своевольный или, как полюбили говорить наши банкстеры, когда точно характер грядущих изменений предсказать не могут, но предполагают, что оные будут, — волатильный.

Говорить о жанровых различиях и «флуктуациях в пределах» сборника — дело опять же не самое благодарное. Впрочем, там без каких-либо прыжков синусоиды, довольно стандартные рассказы и большие рассказы, на грани перехода в новеллу или же будущего раскручивания до жанра более издательско-книжного, повести или романа.

Мэтры нашего фэндома на высоте, но тоже работают на привычном, хорошо испытанном материале. Э. Веркин отправляет нас в далекое будущее, в атмосферу этаких разговоров и размышлений в ограниченном пространстве, что напоминает «Солярис». В новелле (мне все же нравится это слово, раздвигающее жанровые определения, сузившиеся в последнее время до вилки «рассказ-роман») В. Березина перед нами даже отчасти покрывшийся благородной патиной жанр альтернативной истории. Князь Владимир выбрал при крещении Руси не православие, а католичество, все перевернулось. Или, как выясняется дальше, все немного тоньше — просто история корректируется, буквально каждый день, когда загружается интернет, 3 минуты на подчистку и удаление неугодных. В интернете-то с архивами и правкой истории это гораздо удобнее. Есть тут и понятные отсылки в духе либеральной критики современности — инквизиторы-опричники, подслушивающие микрофоны, преследование за участие в протестных митингах… Шамиль Идиатуллин тоже разворачивает любимые декорации — производство, рабочие процессы, где-то предположительно в Сибири (подобный сеттинг, как сейчас опять же говорят, был у него как в «СССР™» и «Городе Брежневе», так и в ранних шпионских повестях). Но там тоже неожиданный поворот — работают тут дети. Совсем дети (новорожденные уже участвуют в полноценных беседах, усилены не только ментально, но и физически — могут развивать скорость до 60 км/час, поднимать тяжести больше себя, волков рвать). Объясняется это походя, но в том духе, что до пубертата от рабочих процессов ничего не отвлекает, плюс — поработал в начале жизни, потом всю жизнь отдыхаешь. А жизни можно менять. То есть как-то перегружаться, осваивая новые навыки и новую жизнь, забывать прочее (так ли?) ненужное.

И здесь мы нащупываем если не тренды будущего, то этого сборника.  В рассказе еще одного мэтра Алексея Сальникова. Навыки можно запросто инсталлировать в личность. «По весне Иван ощутил желание сменить сферу деятельности. Видно, с возрастом его потребность в нервной работе поутихла. Возможно, это было временное явление, но, в любом случае, он заархивировал свои навыки режиссера массовых мероприятий, скачал программу по уборке улиц и занялся наведением чистоты в отдаленном от его дома районе города».  А ведь навыки — это добрая часть личности, не так ли? Бинго! Потому что в этом же рассказе личностей у человека масса, их включают-выключают, как режимы в смартфоне. Вот уличная личность, на выходе от психолога включить. А может быть и радикальнее даже. Сохраненная целокупная личность Ивана хранилась в дата-центре, тот сгорел, личность исчезла. Остается только восстановить ее из бэкапа, хранящегося у бывшей жены, но это нежелательно, ведь со всеми чувствами до развода загружать придется…

Личности, как намекают эти и еще пара рассказов, можно менять, апдейтить, сохранять и так далее. В «Освобождении» Р. Джафарова герои прорабатывают с психологом буквально каждый ее аспект, в брачный контракт, продлеваемый или нет по желанию сторон (благо живут они очень долго!), даже прописывается, например, какие роли будут играть/отрабатывать супруги:

«— А у вас какие условия? — поинтересовалась Алина.

— Я играю ревнивую, незрелую, обидчивую дурочку. Он — холодного, неэмоционального, спокойного отца.

— О, мне тоже психолог сказал отцовскую фигуру проработать, — обрадовалась Алина, — если не будете продлевать, маякни мне».

А если чуть отклоняются от роли, то «я не хочу этого слушать, я этого не выдержу, я сейчас вызову скорую психологическую помощь!» Герои, как и в книге Идлис, могут не болеть, жить долго, почти вечно^[1], но уютнее им от этого не становится. Становится — бесприютнее даже. Психолог нужен всем и всегда^[2].

В том же рассказе еще один, право, очень смешной пассаж, связанный с психологическими моментами адаптации в новой, да старой же жизни — ибо все это по большому счету, конечно, просто масштабирование и экстраполяция в будущее нынешних тенденций. Речь об увеличении продолжительности жизни и развивающемся инфантилизме^[3]:

«— Ну, я и поменяла ему учителя по математике, — видимо, продолжала какой-то рассказ Нина. — Нет, ну в самом деле, мальчику сорок лет, его друзья уже дроби проходят, а он?

— Может, дело не в учителе? — предположила Алина.

— Ну а в чем?

— Не рано? Должно же быть какое-то детство у ребенка? Что ты его этими развивашками мучаешь? У него и свободного времени-то нет».

В будущем решится очень многое из насущного, но проблемы настоящего станут только острее. Главное, конечно, это проблема смерти.

Она, если присмотреться, едва ли не в большинстве рассказов. В «Тихом доме» Ольги Брейнингер, очевидно написанном по мотивам так называемых «групп смерти», забирающих в интернете жизни подростков, героиня хочет дойти до конца интернета, его дна, ниже даркнета, с его снаффом и редрумами, еще страшнее, еще ниже, до самого конца. «…Кажется, Крис решила, что если жизнь равна сети и сну, то смерть должна быть равна жизни, а значит, побывав в Тихом доме, она сможет перестать бояться смерти. А этого Крис хотела больше всего на свете». В этом же рассказе, кстати, еще интересная и знаковая деталь — героиня и рассказчица лучшие подруги, знают абсолютно все друг о друге, но не виделись в жизни, оффлайн, никогда, а зачем им, «девушкам, живущим в сети» (Земфира).

«Самоубийство — заразная шняга», звучит в другом рассказе.

И тут можно сказать, что проблема смерти — это всегда проблема жизни, ее смысла или его отсутствия. У того же Джафарова, например, главный государственный пиарщик во всех эфирах провозглашает, что смерти нет, мы ее победили, человека можно восстановить даже из пары молекул. А террорист — бунтарь, скорее даже мечтатель — напоминает, что она есть. И смерть — ее, в виде ампулы, тайком дают, вручая высшую государственную награду, — даже даруют. Как опять же то, что может придать смысл в вечной комфортной, амебоподобной, никакой жизни.

В рассказе «Будь ты проклят, Марс!» Д. Дробышева жизнь уютна лишь у богатых и привилегированных, у бедных она такая, как у бедных обычно и бывает, но на общем фоне, в пределе это не суть, от этой жизни герои пытаются сбежать на Марс. Совсем как у Идлис. Там была лотерея, приз за своеобразные заслуги (то есть компенсация за жизненные невзгоды в виде заболеваний, этнических квот или несчастий-одиночества), здесь — люди подают резюме, подаются на должности на Марсе. Но, оказывается, «Марс» даже страшнее, чем в «Гарторикс», — отправляют туда, чтобы избавиться от ненужного населения, корабли никуда не долетают, люди в них мучительно задыхаются и умирают.

И эта еще одна любопытная тенденция сборника — пугающая, как, впрочем, и все тенденции в книге. Другие планеты, межзвездные путешествия, космические корабли и прочее тут не только не романтизированы, но наоборот. Всю Луну завалили бытовыми отходами (БО, как пишут в бюджетах-отходах и на самих мусорных контейнерах, — добавить одну букву, и будет «БОГ»), а против этого борются только зашоренные сумасшедшие, вроде совсем уж заполошных антиваксеров или сторонников теории полой земли.

А Земля действительно оказывается полой. Во всяком случае, ни в одном из отнесенных в самое далекое будущее рассказов не наделенной каким-либо смыслом, хотя бы одной обнадеживающей идеей. Лишь одни проекции фобий из настоящего. Страхи полых людей, все как у Элиота. Ничего не поменялось. Только гаджеты.

Да, действительно, это все весьма далеко от привычной фантастики прошлого века, где или предупреждение в виде зловещей антиутопии, или же прекрасные мечты о светлом будущем, или просто упоенная возня с какими-то отдельными научными фантазиями-изобретениями. И, возвращаясь к предисловию С. Шикарева и прекрасно понимая его намерение отметить, что количество, качество и скорость изменений лишает нас самой возможности какого-либо планирования, целеполагания и предвидения будущего, можно безрадостно констатировать. Будущее-то, во всяком случае, как его тут рисуют совсем разные авторы, как раз будет более чем привычным. Поскольку полностью выводимо из настоящего. А о другом будущем никто думать что-то не хочет.