Песни и дирижабли

*  *  *

 

Сиянию веря, сиянию вторя,

Глазам твоим цвета Эгейского моря,

Глазам твоим цвета Балтийского моря

В родных отражаться морях —

 

Вот Море Спокойствия, море покоя,

Совсем неземное, земное такое,

Колышется, полно твоею рукою,

Вот чудится тень сентября

 

В глазах, где индиго, маренго, фанданго,

Как будто Восточная, Лена, Фонтанка,

Сплетенные прутья речного ротанга,

Ответным гореньем горят,

 

И свет переливчатый, огненно-синий,

Не знающий — быть невозможно красивей,

В невидимых крыльев неведомой силе

Сбывается благодаря.

 

 

*  *  *

 

Лучом обнимаешь, как птицу в горсти.

Вернее, всей горстью, ошибку прости.

Нет, горестью, снова неточность.

Стучит и стучит молоточек.

 

Но не о чем, милый, с тобой горевать.

Вернее гореть — хорошо согревать.

Комочек в ладони когтится,

Так голос во взгляде ютится,

 

И ты закрываешь, подверженный сну,

Глаза, погружаясь в одну тишину

Со мною, и яростно жжется,

Одно-одинешенько, солнце.

 

 

*  *  *

 

1

 

Светла земля в тме снегов идущих,

Темна вода во облацех воздушных —

Вот мы сидим с тобою на диване,

Просвечивая в мчащемся тумане,

 

В молчании и смехе растворяясь,

Волнуясь, колыхаясь, притворяясь

То елкой с перепутанной гирляндой,

То пчелкой с золотой медовой ямкой,

 

Звездою, дирижабликом картонным,

Кружащимся на полке вальс-бостоном,

Любимыми ожившими тенями,

Живыми и сияющими нами —

 

Лете, лете на ветреню крилу, и

Пусть огненного углия те ульи

Полны, как мы, о том не зная сами,

Став в небо устремленными часами.

 

2

 

И вовсе никакого и не шара —

Земля имеет форму дирижабля,

И мы с тобой летим на этом шаре,

На маленьком блестящем дирижабле.

 

Вернее, я парю, расставшись с сеткой,

А ты качаешься еловой веткой,

Чтоб мне было удобно приземлиться,

Примарсианиться и прилуниться,

 

Приноровиться чтобы, притерпеться,

Сияньем нестерпимым загореться,

Облечься, длиться дымом невесомым,

Течь по стволу живым горячим соком —

 

И небо уподобится Мадонне,

Меняя форму в любящей ладони,

И шишки набухает золотинка,

И для иголки вертится пластинка.

 

 

*  *  *

 

Солнце мартовское греет,

Им укутан в пар,

Возрождается быстрее

Мой Центральный парк.

 

Мне ничуть уже не больно,

И на шее плат

Развевается привольно —

Разноцветный флаг.

 

Луч веселый и упругий

Ветви золотит.

В синей выси прямо в руки

Дирижабль летит.

 

Ты лети, лети, кораблик,

Будь ко мне одной

Устремлен, небесный равлик,

Будь самой весной.

 

Так стоять бы век от века,

Слышать ветра свист,

Видеть, как уносит белка

Прошлогодний лист.

 

 

*  *  *

 

Грядущее читая по верхам

Разыскивай по канувшим стихам

Где тайна начинается твоя

Кто буду я когда не буду я

 

Чьим словом не придется удивить

Вот сквозь листы просвечивает нить

И линии ладонями страниц

Всё вяжут теплоту для рукавиц

 

Не холодно тебе спрошу я там

Где шалость к распустившимся цветам

Щекочет ноздри будущих вакетт

Где срезан для гербария букет

 

И где дыша ненайденной судьбой

Прижав обложек щеки мы с тобой

Невинны и неузнанны лежим

Как самая тугая из пружин

 

 

*  *  *

 

Кругом и чудь и дичь

И голос красоты

Старается достичь

Опоры и мосты

 

Изогнуты дугой

Так кланялись тебе

Непрошеный покой

И шрамик на губе

 

Невольный ветер пьет

Продляя жизнь твою

На улице полет

На улице поют

 

И колокольных дуг

Слышнее перелив

В одном объятьи двух

Часы остановив

 

 

*  *  *

 

Из тени в тень переливать

Свет и сподобиться пролить

Неуловимый день поймать

Неповторимый повторить

 

Спеша по утренним мостам

В кубышке сомкнутой такси

Дарить названия цветам

Уже не чаявшим цвести

 

Бубенчик желтый водяной

Товступ шобольник адолень

Летят по улицам со мной

Так побежденная болезнь

 

Еще глядит из темноты

И трется о руку щекой

Но ничего не видишь ты

Над ослепительной рекой

 

 

*  *  *

 

Икона есть живое человек

Он молча словно падающий снег

На небе возникает светлым Норге

И мир преображается в восторге

 

Был домик неказист и невысок

Рассыпался как по полу песок

Что недосотворенная молитва

У образа апостола Филиппа

 

Из градинок и льда радиограмм

Я строю округляющийся храм

Часовню населяю летунами

Упрочив као-чудными стенами

 

Шар спаиваю бережно по шву

Рождающему воду веществу

Всецело и блаженно доверяя

Окидываю взором эллинг рая

 

И понимаю что на этот раз

Мечта моя нечаянно сбылась

Исполнилась горячая молитва

У образа апостола Филиппа

 

 

*  *  *

 

Как зритель откровений изреченных

Слов замерших отпавших извлеченных

Из тьмы истосковавшихся истлевших

Истаявших излитых догоревших

 

Изученных истершихся до дыр и

Произнесенных вопреки гордыне

Израненными струнами-устами

Цевница многоствольная пустая

 

Я дую и на воду и на млеко

И перевоплощаюсь в человека

И обращаюсь в человеколова

Была одна Людмила Копылова

 

Писала про кубичниц и кубанов

Играла с пустотой что твой Иванов

На древних инструментах не играла

Из Библии ни строчки не украла

 

Смотрела очень синими глазами

На птиц и зверя как на образа и

Загадывала тысячи желаний

Сияние ее касалось дланей

 

Кружило ледяным горячим счастьем

И в небе приключалась приключанца

И песне становилось петься легче

Почти как до возникновенья речи

 

 

*  *  *

 

Я совсем меня не помню

Снова кальку память снимет

Поместит в туман и холод

И тогда вернется имя

 

И с гравюры улыбнется

Перевод блаженно-точный

Снова губ моих коснется

Ветер северо-восточный

 

И отыщется мне место

В дирижабельном ковчеге

Нам с тобой вернее вместе

Это будет возвращенье

 

За оливковою ветвью

Возлетенье оживанье

Устремившееся к свету

Первое именованье

 

 

*  *  *

 

   «...и мы по воздуху пошли на восток, поднимаясь к небу»

 

Солнечной сетью окутан небрежно,

Сад одевается зеленью нежной,

 

Ветви, дыша, раскрывают листы;

Изнемогая от некрасоты

 

Мира вовне, за пределами древа,

Птица слетает за крошками хлеба

 

И, словно облако, в клюве держа

Пуха трепещущий легонький шар,

 

В высь возвращается и, угнездившись,

Перерождаясь и переродившись,

 

Из невесомого вечное вьет,

И скорлупа охраняет полет —

 

Ждет, когда первое сердце забьется,

Тут же навстречу ему разобьется.

 

Так я люблю тебя, слышишь, люблю,

И берегу тебя я, и ловлю,

 

Поймана этой таможней воздушной,

Тамошней братией — великодушной

 

И нечестивой, не знавшей добра,

Первых узнаю по взмаху пера,

 

По одеянью желтее пшеницы,

По чистоте белоснежней страницы —

 

О, как сияет корона, венец!

Вот и увиделись мы наконец.

 

 

*  *  *

 

1

 

Холодно во сне перед рассветом.

В воздухе, дыханием согретом,

Плещется румяный снегиревич —

Царства он пернатого царевич.

 

Сердце долго о любви молило,

Чтобы ей, как снегом, завалило,

Чтобы быть огнем переплетенным,

Крылышком щекочущим и теплым.

 

 

2

 

Прятаться за тысячами масок,

Кожаных, расписанных, прозрачных,

Сочинять сюжеты новых сказок,

В небо улетающих, невзрачных, —

 

Всюду я твою узнаю руку,

Мальчик ненаглядный синеглазый.

...По твоим следам, по сердца стуку,

И сомненья да не застят разум.

 

Мир переливается — и чудом,

Музыкой услышанной сияет,

Сотни лет таившейся под спудом

Песней, о которой он узнает,

 

Потому что только лишь теперь я,

Что такое песня, понимаю,

Слышу шум и клекот, вижу перья,

Плачу, улыбаюсь, принимаю.