Трагедия о короле Ричарде II

В этой трагедии автор поскупился на прозу, ее нет, но был щедр на рифмованные стихи. В России пьесу ставят крайне редко, и переводчики к ней не рвутся. Напрасно.

Автор «Трагедии о Ричарде», будь то Шекспир или тот, кто скрывался за его спиной, постоянно повторяет ремарки «входят» и «уходят». Во времена «Глобуса» избегали декораций, само помещение театра было декоративно, и люди приходили сюда надолго, чтобы выслушать и просмотреть пятиактную шекспировскую громаду.

«Трагедия о короле Ричарде II» — первая часть тетралогии; за ней следуют обе части «Короля Генриха IV» (с Фальстафом) и заключительная — «Король Генрих V».

«Генриха IV» перевел Борис Пастернак и невольно затенил другие пьесы.

В шестьдесят шестом году прошлого века я сделал композицию «Генриха IV», и ее поставил Г. А. Товстоногов. В том, что автор исторических драм не был актером, меня заставила думать Анна Андреевна Ахматова, и теперь я поверил ей окончательно…

В «Ричарде II» на глазах у зрителя происходит передача короны, то есть переход власти от одной персоны к другой, и это делает представление интригующим. Затем уступившего корону лишает жизни убийца-карьерист. Стоит вспомнить расстрел царской семьи в Ипатьевском доме, и «Трагедия о Ричарде II» снова подтвердит свою актуальность в России. 

«К русской жизни примерился „Ричард Второй”, / одержимы событья словесной игрой, / на кону передача короны, / по законам Шекспира и властной борьбы / репетируем сцены кровавой гульбы, / золотим колокольные звоны. / Откровенна история, как на духу: / если был наверху, значит, рыльце в пуху, / по команде меняйся местами. / Вот и ведьмы во образе стриженых баб. / Видно, глобус сегодня изменит масштаб, / и снесутся штабы со штабами. / Как менялись знамена, — молчал, кто умен; / как несли поименно, — не трогал имен; / из картона не ладил погона. / Кто приходит?.. Начальник?.. Король?.. Командир?.. / Ах, Россия, Россия, короткий мундир!.. / До безумья… До схваток…  До стона…» (из стихотворения В. Рецептера 1991 года — ред.)

Мой перевод был начат в 1970 году, а вместе с композицией оказался завершен в 2020-м.

Сегодня в Пушкинском центре и нашем театре «Пушкинская школа» поставлено 12 пушкинских спектаклей, и «головокружительный лаконизм» Пушкина (А. Ахматова) стал для меня притягателен не менее, чем его родство с «отцом нашим», как называл Шекспира Александр Сергеевич.

Нынче, когда из-за «ковидной чумы» зрителей в лучшем случае окажется три четверти зала, композиционное вмешательство в драматургию конца XVI века может быть спасительным, и в декабре текущего года, если поможет Бог, я приступлю к постановке своего перевода.

 

Владимир Рецептер

 

 

Cцена XIII. Вестминстерский зал с королевским троном[1]

 

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к 

(входя, идущим следом)

 

Все эти пререкания оставим

до лучших дней, пока не будет вызван

из долгой ссылки герцог Моубрей.

 

Е п и с к о п   К а р л а й л с к и й

 

Твой враг и твой напарник по изгнанью…

Но это не случится никогда:

он мёртв. Все эти годы он сражался

за нашего Спасителя Христа.

Все эти годы на святых полях

Христовой колыбели в Палестине

вились его знамёна, на которых

светился крест. Все годы он боролся,

круша упорных нехристей в боях,

и сарацин, и турок. Утомлённый,

он выехал в Италию и выбрал

Венецию, чтобы дожить достойно,

останки тела завещав земле,

а душу — сыну Господа Христу.

 

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Пусть добрый мир и добрая душа

сойдутся перед взором Авраама.

 

 

Входит  г е р ц о г  Й о р к  со свитой.

 

 

Г е р ц о г  Й о р к

 

Ланкастер, славно герцогство твоё,

вхожу к тебе от Ричарда Второго.

Вот выбор. И не выбрать он не мог,

назвав тебя наследником, и скипетр

готов отдать твоей руке. Всходи

на тот престол, с которого он сам

теперь нисходит; именуйся

отныне Генрихом Четвёртым.

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

                                       Да.

Во имя Бога нашего, взойду.

 

Е п и с к о п  К а р л а й л с к и й

 

Не может быть! Не дай Господь! Скажу,

хоть в этих обстоятельствах все речи

не так правдивы, как должны бы быть…

Дай Бог, чтоб в этом благородном зале

нашёлся человек настолько честный,

чтоб честным стать судьёй земным делам

и благородству Ричарда Второго.

Такому скажем, чтобы воздержался

от этого поспешного поступка

без принятой важнейшей процедуры.

Всем подданным, ни одному из них,

не должно обсуждать иль выносить

свой приговор законным королям.

Кто это перед нами? Разве он

не подданный того же короля,

чьё имя Ричард? Даже тех, кто крал

и назван вором, судят без того,

чтоб дать им слово, выслушав,

хоть явная вина и налицо?..

А образ Божьего Величья, помазанник его,

его наместник столько лет подряд,

правитель наш подвергнулся суду

его же подопечного, который

и дышит по-другому, и молчит,

и говорит, как подчинённый… Где?

Где сам король, где Ричард, почему

он не присутствует? Спаси Господь

от этой непристойности и чуши!

Тот Херефорд, который здесь пред нами

предал того, другого Херефорда,

и гордеца, и смельчака, что был

лишь подданным, и, если в самом деле

вы коронуете его, клянусь,

пророчествую, снова кровь прольётся,

кровь англичан и Англии самой.

Всё — святотатство, всё — не по-христьянски!

Век будущий и новые века

застонут от неправедного дела,

мир ляжет спать с неверными, и турки

над вами надругаются, и дети

с родителями станут драться, дети

детей объявят детскую войну

не до крови, до смерти! Морок, ужас,

распад, беспутство, свары, мятежи,

поля Голгофы, горы черепов

и худшее из Божьих наказаний,

Британию постигшее в веках!..

 

Н о р т у м б е р л е н д

 

Вы привели все доводы, и мы,

заслушав их, воспользуемся правом

Палаты Лордов вас арестовать.

Здесь пахнет государственной изменой...

Следить за ним, беречь до дня суда!

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Ну, что же, пусть появится и Ричард

и передачу власти подтвердит,

как соучастник, здесь и перед всеми.

 

Г е р ц о г  Й о р к

 

Я приведу, я провожу его.

(Уходит.)

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Итак, вы, лорды, тоже под арестом.

Пришла пора подумать о любви

к наследнику и помощи ему же.

Палата Общин обратилась к вам,

и надо отвечать на обращенье.

 

 

Возвращается  Г е р ц о г  Й о р к  с  Р и ч а р д о м  и  несущими регалии.

 

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Увы, зачем, зачем меня зовут

туда, где есть король, тогда как я

не одолел всех королевских мыслей,

как лучше править, не успел постичь,

как унижаться, кланяться и клянчить

о милости?.. Ещё немного дней

и горе научило бы меня

искать приказов, подчиняться им,

взывать о благосклонности ко всем,

сидящим здесь… Они мне все кричали:

«Хвала тебе, ура тебе, король!..»

Почти вот так же восклицал Иуда,

увидевший Христа, но он такой

один, из сохранивших верность

двенадцати, а я двенадцать тысяч перебрал,

и ни один мне верным не остался!..

«Да, здравствует король!..» А где «Аминь»?

А?.. Что?.. Тогда я сам скажу: «Аминь»,

хоть я не он. Ну, так, на всякий случай,

как будто бы угодно небесам

оставить королём на весь остаток…

Какому это делу нужен я?

 

Г е р ц о г  Й о р к

 

Обедню эту нужно отслужить

твоей усталой воле, передав

корону, трон и титул Болингброку.

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

(Йорку)

 

Дай мне корону…

(Берёт корону. Болингброку)

 

                         Подержи-ка здесь…

Вот так… Она твоя, кузен. Ты видишь,

моя рука на этой стороне, твоя — на той.

Корона — наш колодец золотой

и рядом два ведра, соединённых

единой цепью, ты — вверху, пустое

и пляшущее, я — внизу, другое,

полно водой, оно — на глубине,

и слёзы не дают подняться мне.

Пока ты продолжаешь путь наверх,

я пью свою печаль за твой успех.

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Я думал, ты отрёкся и готов.

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Да, от короны, но не от кручины.

Своим печалям я ещё король

и всеми ими полностью владею.

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Но часть забот ты мне передаёшь

с короной вместе…

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

                            И теперь остаток

ты хочешь отобрать. Моя забота

в том, что она передана тебе.

Я стал никем, чтоб ты сумел стать тем,

кем до сих пор был я.

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

                            Скажи, скажите,

согласны вы отречься от короны?

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Да, нет; нет, да… Острейшее мгновенье

на острие иглы или игры. Теперь я стану,

отвлёкшись от тебя, свергать себя…

И значит — нет!.. Теперь смотрите,

я отдаю корону — лишний вес —

и скипетр, освобождаю руки;

я вырываю гордость из груди,

отказываюсь от горы законов,

подписанных указов, директив

и предписаний, всем и всё простив,

включая займы наши и долги,

не отданные нам, свои владенья,

нарушенные клятвы, мной и мне

пропетые, высокие присяги

и все при этом дрогнувшие стяги.

Пусть их Создатель Мира сохранит

в своей руке… Всё, что тебе далось

отныне и утратить мне пришлось.

Пусть Бог хранит тебя по высшей воле

на Ричардом отринутом престоле,

а Ричарду даст тот клочок земли,

где б вскорости его зарыть могли.

Храни Господь не имя, а того,

кто будет зваться Генрихом Четвёртым,

каким бы ни был, лишь бы не был с чёртом,

пошли ему немало светлых лет…

Ну, это всё?..

 

Н о р т у м б е р л ен д

 

                  Нет, нужно зачитать

и список обвинений в преступленьях,

свершённых вами лично с теми, кто

вам помогал во вред или в убыток

державе, чтобы люди знали, что

вас свергли не случайно и не зря,

а по заслугам…

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

                     Я ли должен это делать?

Распутывать бессмысленный клубок

с моим же сумасшествием внутри?

Нортумберленд, когда бы кто-нибудь

составил полный список преступлений,

которые творил Нортумберленд,

не стыдно было бы Нортумберленду

прилюдно вслух зачитывать его

в таком собранье? В списке есть статья,

гнуснейшая из гнусных перед Небом,

в которой отреченье короля

под номером один… Вы в убежденье

все, в том числе Нортумберленд,

что руки ваши чисты?.. Что отмыли

вы их, как их отмыл Пилат?..

Вы — сборище пилатов!.. Нет воды,

которая отмоет ваши руки!..

Вы стадом подвели меня к кресту!..

 

Н о р т у м б е р л е н д

 

Милорд, спешите зачитать статьи.

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Глаза в слезах, я ничего не вижу

и всё же различаю пред собой

квадратные фигуры негодяев,

предательских поганцев… Сам такой,

с моею не отсохшею рукой,

что дал сменить монархию на рабство

и быдлу разрешил ввести похабство

в Палату Лордов!

 

Н о р т у м б е р л е н д

 

                        Но, милорд, милорд!

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Таких здесь нет. Ты — чванный оскорбитель

и слишком туп. Меня здесь нет уже.

Нет имени, что дали у купели,

и что носил я столько снежных зим.

Отобрано без благородной цели,

и королём я вышел снеговым.

Я — снеговик с морковкой вместо носа!

Насмешка над английским королём.

Казалось, королевству нет износа,

восходит Болингброк, и под лучом

его сиянья я могу растаять.

(Болингброку)

 

Хорош король, велик король, в одном

он не силён: мне зеркало не в силах

немедля дать, чтоб я увидел сам,

что на щеках у глаз моих унылых,

я, заглянув в него, сказал бы вам.

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Пойдите, кто-нибудь, и принесите

нам зеркало.

 

Н о р т у м б е р л е н д

 

                 Читайте же, пока

не принесли.

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

                  Нет, господа, смотрите,

здесь дьявол, преисподняя близка!

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Нортумберленд, не повторяй напрасно.

 

Н о р т у м б е р л е н д

 

Палата Общин требует того!

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Она одобрит то, что прочитаю,

когда увижу книгу без вранья,

где все грехи записаны подробно,

когда себя увижу самого.

(Приносят зеркало.)

 

                                 Давайте же.

Нет ли морщин поглубже? Нет, и нет.

Несчастье столько раз меня хлестало,

а на лице ни шрамов нет, ни ран.

Ты, льстивое стекло, ты обольщаешь,

о процветанье лживо щебеча,

как обольщало дворню и придворных…

И это то лицо, что ежедневно

имело десять тысяч разных слуг?

И то лицо, что словно солнце тотчас

всех заставляло от лучей моргать?

Оно иль не оно встречалось с бездной

лжи и безумства? Это же лицо

задумал обезличить Болингброк?

На нём видны оттенки хрупкой славы.

Она хрупка, как зеркало, смотри.

(Бьёт зеркало об пол.)

 

Всё вдребезги! Заметь, король тишайший,

суть этой незатейливой затеи:

скорбь разбивает вдребезги лицо.

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Нет, нет, тень скорби портит тень лица.

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Скажи ещё раз, тень моих скорбей,

Ха! Вот… Какая правда, ты смотри,

ведь скорби не снаружи, а внутри,

и признаки невидимого горя —

лишь призраки страданья самого.

Оно растёт в молчании и тайне,

в святилище души… Благодарю,

король, тебя за это исправленье.

Вот щедрость! Есть и просьба у меня,

исполнишь просьбу, я уйду и больше

не буду беспокоить короля.

Исполнишь?

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

                 Назови её при мне,

кузен прекрасный…

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

                          Боже мой,

«прекрасный»!.. Значит, я теперь

повыше короля, мои льстецы

лишь подданными были у меня,

теперь я — подданный, и сам король

мне льстит!.. Я так велик,

что и просить нет нужды…

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

                                    Но попробуй.

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

А получу?

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

              Обязан получить.

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Тогда дай мне уйти.

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

                               Куда?

 

К о р о л ь  Р и ч а р д II

 

Куда ты хочешь, только бы тебя

там не было и я тебя не видел.

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

Эй, кто-нибудь, перевезите

его в высокий Тауэр сейчас.

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II

 

Как хорошо, «перевезите», чудно!

Вы чудо-перевозчики, прекрасно!

Вот чудо-повышение, причиной

которому паденье короля…

 

 

К о р о л ь  Р и ч а р д  II, часть лордов и стража уходят.

 

 

Г е н р и  Б о л и н г б р о к

 

А нашу коронацию назначим

на будущую среду. Торжества —

по полной форме. Господа, готовьтесь!

 

 

(Уходят все.)

 

 

 

Рецептер Владимир Эмануилович родился в 1935 году в Одессе. Поэт, прозаик, пушкинист. C 1992 года художественный руководитель Государственного Пушкинского театрального центра в Санкт-Петербурге. Народный артист России. В 2018 году по представлению журнала «Новый мир» стал лауреатом Премии Президента Российской Федерации. Автор многих книг стихов и прозы. Живет в Санкт-Петербурге. С переводами в нашем журнале выступает впервые.