Кусок янтаря

Над морем

 

В белой, но тёплой раме —

Цветы.

Птица, кормящаяся плодами,

птица, взирающая на плоды.

 

Ещё невозможные птицы.

 

И лица — такие лица,

что мир будет длиться и длиться,

как длится полёт.

 

И никогда не умрёт,

не обратится в лёд

облако сладкое-сладкое.

 

В облаке — вечные дни.

Снижение, скоро посадка.

«Всем пристегнуть ремни».

 

Посадочные огни,

справа ещё одни.

 

Облако мне верни?

 

 

Все мы немного

 

В гостинице темновато,

Но, в общем, вполне красиво.

Утюг в полтора киловатта —

три лошадиные силы.

 

И в душевой кабине,

тоже вполне красивой,

шампунь «Лошадиная сила».

 

В машине их сто

                   плюс ещё какая-то малость —

Так-то всё правильно, да:

Когда своих не осталось.

И с лошадьми беда.

 

 

Поперёшные мы

 

Лето едва народится,

А совсем никуда не годится.

Поднадоели метели —

Солнышка захотели.

 

Только жара настала —

Надо, чтоб перестала.

 

Потому что самим умереть страшновато,

Но хочется.

То-то и лето у нас не живёт,

А будто бы корчится:

Вечная разница между «страшно»

И «страшно хочется».

Вечная разница между «выпил» и «одиночество».

 

Вечно крапивка жалится,

Вечность тихонько скалится.

 

 

Двор

 

Жили футболисты-любители,

времени погубители,

приключений на жопу искатели

дымовушек карбидных взрыватели.

 

Стали по девкам ходители,

разъехались к чёртовой матери —

 

страшного детства предатели.

 

 

Говорит интеллигентно:

 

— Мы правда любили то, что происходило.

А я был отдельно всякому рад:

Приводи нам в компанию хотя бы и крокодила:

Крокодил — он же Гена, а значит — наш брат.

 

Пили, естественно, каждый день.

Красивые песни орали

Зато на работу ходили,

Даже если сильно-пресильно лень.

Примерно таким вот методом

                                   Россию мы и просрали.

 

 

Наш Кастальский источник

 

Колодец такой, что хочется обозвать «криница».

Приобнять, сделать селфи, зарифмовать с «накрениться».

Непременно чистейшей водой умыться.

Облиться, побегать, чтоб разогреться.

 

В этом колодце, если нагнуться и приглядеться,

Плавает дохлая крыса системы «пасюк».

 

А мы из колодца вполне успели напиться.

Стало быть, нам предстоит отравиться и продристаться.

Нарисовался такой интересный сюжет, если вкратце.

Но вдруг обойдётся, вдруг обойдётся?

А вдруг?

 

 

Удалось

 

   Ведь вы же женщина — о, Родина!

                                 Арсений Несмелов

 

Ну, да: долгов не отдавали,

и, в общем, прожили шутя.

Не убива… не воевали,

кроили денежки. Хотя…

 

Не так уж много и просили —

ну, как у мамки на обед.

Мы — дети средних лет России.

Совсем последних средних лет.

 

 

Эбби роуд

 

Такую песню в электричке исполняют,

что до конечной очень-очень далеко.

На сумке насекомый умирает —

естественно, и, в общем-то, легко.

 

Страна тихонько катится в гражданскую,

как по усам гороха капли слёз.

Как Дмитрий Кедрин на Удельную с Казанского.

Because.

 

 

Прямое лирическое высказывание

 

Весьма интересны стихи про дураков или о дураках.

Интереснее только стихи про чего дураки лишены:

к примеру, вполне бесконечный хороший и правильный страх

или внезапные сны, в которые вставлены сны,

в которые вставлены сны, в которые вставлены сны.

 

Или принятие смерти, как вычурного приключения,

где есть справедливость, порядок, закон и ещё немного

(к примеру, свобода, поскольку имеет значение

отнюдь не бессмертие, но существование Бога).

 

Стало быть, надо лететь, а мы твёрдо стоим на ногах.

Полёт есть полёт, а полётности нет или нету.

Оттого сочиняем стихи про дураков, или о дураках.

Автопортреты.

 

 

Неохота

 

Древние уральские боги

Оказались так себе боги.

Подобрал автостопщицу на дороге,

Слушаю болтовню недотроги.

 

— Не люблю, говорит, агрессивных.

Не люблю, говорит, депрессивных.

Не люблю гомосеков пассивных.

И активных — не очень тоже.

 

А коленки немножко дрожат,

(И у барышни, кажется, тоже)

Руки правильно очень лежат —

Чуть касается кожа кожи.

 

Словом, не жизнь, а сплошной восторг:

Прохладно, но дом — уже скоро.

«Алангасары отправились на Восток

и превратились в горы».

 

 

Непонятые

 

Один человек имел право, чтоб рифмовать

«Азия и Евразия», однако не рифмовал.

Другой человек придумал, что всё карнавал,

и устроил всем карнавал,

потому что любил играть.

 

Один и другой человеки

печально смежили веки.

 

Остальные играют, рифмуют,

рифмуют, играют.

мордочками торгуют.

 

Время кругом лютует,

энтропия не убывает.

 

Эпоха прямохождения

требует снисхождения

к людям, печально играющим,

сути не понимающим.

 

 

Топ-топ

 

Трещинки на асфальте

делаются очевидны

под ровным

закатным солнцем.

 

Лампа над зеркалом в ванной

тоже довольно мягкая

и расположена верно.

 

Дорожка устроена в год,

когда я пришёл

на эту работу.

 

 

Бизнес-класс

 

Это солнышко-лягушка,

Это стюардесса Женя.

Это гнутая подушка,

Чтоб не уставала шея.

 

Это зонтик с Чебурашкой

Это комнатное лето.

Это рюкзачок с рубашкой,

Это виза и билеты.

 

Вот прямой. Во вторник вроде —

Из Флоренции в Антверпен.

Как же пофигу природе

На проблему, что ты смертен.

 

 

В которые играют

 

Ученица, какие бывают в плохих кинолентах:

В смысле, очень хорошая ученица.

Слушает, точно боится пошевелиться,

Хмурится в самых неумных моментах.

 

Прямо такая на редкость, что жаль.

Была бы чужая — сидели б, жужжали

Собирали какой-нибудь бред.

Но нет

Не потому что мораль

А потому что мгновенно на весь белый свет.

И ещё замдеканше — может, чуть-чуть попозже.

Мы — лёд под ногами майора, которого нет.

Льда, кстати, тоже.

 

Собственно, суть: барышня хочет учиться,

Но ты же не скажешь, что хочешь учиться?

Надо играть, что преподаватель боится,

Преподавателя надо пугать.

 

Ждать.

Дать.

Сдать.

 

Чокнутый мир бытия, как присутствия.

Руки немного трясутся.

 

 

Общага

 

Сперва про Куросаву и Хичкока.

Затем про Квентина (про Мейасу)

Затем про «было хорошо, а стало плохо».

Ещё затем: «Порежь, Андрюша, колбасу»!

 

Затем в кровать.

 

Засим, внезапно, рагнарёк:

«Тебе кончать, а мне рожать»!

 

Ну, ок.

 

 

Пауза

 

Когда завершилась музыка и кончилось стихосложение,

стало как будто бы после гражданской войны:

совсем отключили чиризвычайное положение,

канули нервные, долгие, подлые сны.

 

Можно гулять, как будто бы можно летать.

Можно до кладбища, можно домой и опять.

(А свой поэтический потенциал

я вполне реализовал.

 

Процентов на пять.)

 

 

Центон воды

 

Хотел посмотреть на озеро, а никак:

До тебя на него уже посмотрели.

Озеро на закате есть алый мрак;

Дворец, где играют свирели.

 

Даже гибкое отражение здания

Отражает ни в коем случае не себя самоё,

Но только порывы, намеренья и амплитудные колебания

И тихое-тихое тихой водою поёт.

 

А водомерки собой воплощают сущность хождения —

Опрокинутого скольжения строго по лону вод.

Стало быть: чувство смертности, стыд рождения.

Или наоборот.

 

Солнышко в озеро смотрит, сильно его смущает:

Ибо премного точней отражает своим закатом.

Отражает, стало быть — тащит и не пущает.

Опять цитата.

 

Липкое-липкое лето плохого года

Всё приравняло всему, но вообще — не зря.

Так муравей исполняет свою природу,

Становясь куском янтаря.