С УЛЫБКОЮ НАЗАД

Александр Климов-Южин (Климов Александр Николаевич) родился в 1959 году в городе Юже. Автор четырех поэтических сборников. Лауреат премии «Нового мира» (2008). Живет в Москве.

Александр Климов-Южин

_*

С УЛЫБКОЮ НАЗАД

_{* *}

_*

Из Фёта в Фета превращенье,

Так русское стихотворенье

Начнёт с анапеста, глядишь,

В концовке выскочит тримбрахий,

Ты сам того не уследишь.

Итак, не Фёт, а Фет писахи.

Итак, распахнутое — «Е»

На эмпирей возносит Фета,

Фита привиделась во сне

Начищенная, как монета.

Лишь кокон бабочки висит

Беспомощно на сочлененье,

Летать — какое упоенье,

Как? Знает лишь один пиит.

Но бабочек недолги дни,

Гудят тяжёлые шершни.

Остится колос наливной,

Под шум дождя проходит лето,

Ужель строку сменяет смета?

А крылья где? Пора домой:

То едет новый дворянин —

Имениям своим Шеншин.

_{* *}

_*

На небе пасмурная роза,

Слегка кровавится заря,

Апрельским утром Каракозов

Выходит убивать царя.

Рогатой тенью адюльтера,

Покинув утром женский кров,

Спешит вдоль Мойки с револьвером,

Как на работу, Соловьёв.

Не клиника ль террора бредни?

Желание царя убить

Ни обострением весенним,

Ни тупостью не объяснить.

Лишь жертвенностью, может статься,

Но государю всё равно

Освободителем остаться

В своём народе суждено.

Остаться в профиль на монетах,

Червонцем золотым, рублём;

Весна, проехала карета —

В России страшно быть царём.

У Рысакова вид бомбистский,

Убойся, Бога не гневи,

Где ставит точку Гриневицкий,

Там храм поставят на крови.

     Брату

В. Д.

Звонили не часто, хотели рыбачить в июле.

Я снасти готовил, и фидер покрепче купил.

Ты выбыл из жизни, как будто тебя умыкнули,

Как книгу на полке, хоть ты их читать не любил.

«Помилуй нас, Боже» — в сторонке со свечкою тонкой

Крещусь троекратно, смотреть не пытаясь на гроб.

Я мог бы уже и не быть, оказавшись под тройкой,

Но ты оттолкнул меня вовремя в талый сугроб.

От ног в сантиметрах со скрипом проехали сани,

Слегка пристежная не больно лягнула меня;

И ел я у бабки блины, обмакнув их в сметане,

И пьяные видел белки коренного коня.

Совсем далеки от тебя наши сосны и ели,

Прекрасное детство, где, помнишь, смыкались дома.

Оркестры, литавры, гуляния в парке, Гарели,

Подснежники, лето, катания с горок, зима.

А помнишь, на Пасху любили ходить на могилы,

Где каждый покойник любим был, а значит живой?

И яйца краснели, и хлюпали в лужах настилы,

И взгляд веселили пригорки своей пестротой.

Не помнишь, не внемлешь, не знаешь, не видишь, не дышишь...

Сегодня я встал и сравнялся с твоей тишиной,

Ну, что тут сказать, я молчу — ничего не попишешь,

Вот всё же пытаюсь, и лето идёт за весной.

     Про зайца

В год, когда сдуру крючок я вдербанил в палец,

Шёл я из дома иль с удочкой шёл домой,

Вдоль побережья скакал сумасшедший заяц

И пропадал в осоке линии береговой.

Треск услыхав, как спринтер не за морковкой,

Задом хиляя: чуть западая вбок,

Так он бежал наперегонки с моторкой

И пропадал за линией береговых осок.

В год, когда в палец крючок я всандалил сдуру

Вместе с бородкой, у самой кромки воды

На опустевшем пляже его «аллюра»

Помню впечатанные в мокрый песок следы.

Как я смеялся, можно сказать — до колик.

Он приближался, заслышав мои шаги.

Вовсе не заяц, наверное, то был кролик…

Заяц! — кричал я — беги, кролик, беги!

Утром над старой берёзой вороны реют.

Скрипнет калитка — заяц. Под сердцем — «ёк»!

Зайцы на лис охотятся и борзеют.

Вырвали с мясом мой мужики крючок.

Три стихотворения

₁

Как желанна жизнь:

Каждый день мне дорог,

Каждый в роще лист,

Каждый в поле шорох.

Воздух сух и чист

В середине лета,

Как прекрасна жизнь

В тишине рассвета.

Как беспечна жизнь:

Выедешь за город,

Петухи поют, пахнет огурцами.

О, какая жизнь —

Речка, хмель и солод.

Божий день завис

За семью холмами.

Как проходит жизнь…

Каплет дождь за ворот,

Жить не торопись,

И отступит холод.

В небе высоко пролетает птица,

Как же мне всего этого лишиться?

Как же это так,

Завтра, может статься,

Бритым, натощак

С жизнью распрощаться.

Как мгновенна жизнь:

Каждому биенью

Внемлет организм,

Как благословенью.

Женщины коснись —

В ней первооснова.

Как бездонна жизнь,

Повторяю снова.

₂

Жужжанье мух, с припёком солнце светит,

Удушливо, грузовичок пылит вдали.

А люди где? — ау никто мне не ответит,

Как будто по грибы все разом в лес ушли.

Но хорошо и так сидеть за чашкой чая,

Жизнь перелистывать с улыбкою назад,

Как тянет в сон… Умру и не узнаю,

Чем день закончился,

какой сегодня был закат.

₃

Я умру во сне, и в сон

Отлетит душа моя,

Сквозь синеющий озон

В несказанные края.

Будет лёгкого легка

Любоваться с высоты,

Как ваяет облака

Холод углекислоты.

Спинами гигантских рыб,

Пожирающих планктон,

Сквозь просветы белых глыб,

Сквозь синеющий озон.

За морями есть края

Несказанной красоты.

Жизнь моя и смерть моя,

Что ей розы, что кресты.

_{* *}

_*

С переправы стопудовой,

На пути нескором,

Так что не изречь.

Заглянул я ненароком

В детство Иры Ермаковой —

В город Керчь.

Прозревал по силуэтам,

Рыскал в толкотне.

Может, здесь, а может, в этом,

Может, в том окне.

Где купалась, что читала,

Глядя на Тамань.

В пенной гальке собирала

Сердоликов дань.

Может, в том, а может, в этом.

Где — Бог весть?

По акации приметам,

В летнем воздухе согретом,

Значит, здесь.

Как античного Боспора,

Больше нет страны.

В этом городе, в котором…

С чётной иль не с чётной стороны?

Вечерело и накрыло

Мглой Тьмутаракань.

Что любила? Как стокрыло

Упорхнула юность за Тамань.

_{* *}

_*

Снег обрывается ниткой жемчужною,

День от крыльца начинает разбег,

Пахнет сугробом, как коркой арбузною,

Снег на колоде, на дереве — снег.

Радость в себе узнаю беспричинную, —

Пахнет сосною, на свете бело.

Облачком тает над мокрой овчиною

Разгорячённого тела тепло.

Ухнет колун, и со скрипом развалится

Мёрзлый чурбан, отвалившись к дровам,

А с половинки хоть обухом станется,

По четвертинке — как раз пополам.

Это зима заставляет нас двигаться,

Вышел из дома — без дела не стой;

То-то поленница щерится, дыбится,

Так-то мороз согревает зимой.

Это в наследство нам севером дадено,

Что ничего просто так без борьбы:

Газ провели, ишь поленьев навалено…

Плечи уставшие, дым из трубы.