ПРЯМАЯ РЕЧЬ БЕЗ УКАЗАНИЯ ТИРАЖА

*

Прямая речь без указания тиража

Сергей Соколовский. Добро побеждает зло. Повесть. СПб., «Свое издательство»; М., «Проект Абзац», 2015, 78 стр. («Библиотека альманаха „Абзац”»).

Горан Симич. Кровенепроницаемые часы. Сборник стихов. Перевод с английского Андрея Сен-Сенькова. СПб., «Свое издательство»; М., «Проект Абзац», 2015, 46 стр.

Юлия Тишковская. Бог любой сложности. Книга стихов. СПб., «Свое издательство»; М., «Проект Абзац», 2014, 100 стр. («Библиотека альманаха „Абзац”»).

Когда появилось кино — заговорили о гибели театра. Кинематограф же в свою очередь должен был непременно исчезнуть под бурным натиском телевидения. Аналогично компьютер, сначала сам по себе, а затем и с помощью злодея-интернета, призван был непременно погубить книгу бумажную, если не всю литературу, а издательскому бизнесу с появлением электронных читалок уж точно пришел кирдык.

На деле мы, разумеется, видим совершенно противоположное. Да, интернет очень сильно влияет на книгоиздание и аспектов этого влияния множество, но о поглощении не идет и речи. В сфере по крайней мере книгоиздания некоммерческого — поэзии и малой, нежанровой, прозы — в последние годы мы, наоборот, видим расцвет и появление новых форм благодаря тому, что книга оказывается напечатанной и тут же выкладывается в интернет. А если не выкладывается или не тут же, то тираж в любом случае минимальный, символический, но благодаря своевременному оповещению в социальных сетях и на сайтах издательств читатель может заказать экземпляр, который печатается специально для него.

Самым заметным явлением в этой сфере, наверное, стало издательство «Айлурос», личный, очень любовный проект поэта Елены Сунцовой, благодаря которому с 2011 по май 2015 года вышло сорок четыре книги стихов и экспериментальной прозы. Нужно отметить, что во многом проект состоялся также благодаря бессменному художнику издательства Ирине Глебовой (и в то же время без «Айлуроса» и большинство нас, читателей, не узнало бы, что есть такой замечательный книжный художник)^[1]. Издательство «Айлурос» не просто издает хорошие книги, во многом оно преобразует картину литературного социума, создает или укрепляет авторские репутации: благодаря изданию первых и/или вторых книг молодых авторов, как, например, в случаях Анастасии Зеленовой и Льва Оборина, выпуску поэтических книг состоявшегося прозаика Дмитрия Данилова (этот момент особенно важен, так как позволяет стереоскопически взглянуть на уникальный литературный эксперимент этого автора) или внедрению в пространство собственно бумажного текста Виктора Боммельштейна, печатавшегося до того только в интернете.

Есть также ряд других проектов, издающих поэзию и экспериментальную прозу и размещающих в интернете — сразу или через какое-то время — свои книги: издательство «Арго-Риск» (пионер, а в чем-то и родоначальник подобной деятельности в России), издательский проект «Русский Гулливер», книжная серия Нижегородского филиала ГЦСИ «Арсенал», но все они ближе к традиционному книгоизданию, так как там скорее присутствует начальный тираж, чем допечатка каждого требуемого экземпляра.

Сегодня мы остановимся на молодом издательском проекте, издающем книги поэзии и малой прозы без тиража, с указанием «print-on-demand», — «Проект Абзац». Экземпляры книг можно заказать на сайте «Своего издательства», которое участвует в проекте в данном случае больше в техническом, чем в концептуальном плане. Причем сам проект работает уже 9 лет, новой для него деятельностью является только издание индивидуальных авторских книг стихов и прозы под редакцией Анны Голубковой — всего на май 2015 года вышло три книги.

«Проект Абзац» начинался с выпуска альманаха «Абзац» в 2006 году, в 2014 году выпуск альманаха был приостановлен. Всего вышло 8 номеров. На протяжении всей работы альманаха его редактором была Анна Голубкова, в некоторых номерах к ней присоединялись другие литераторы, например, Данила Давыдов и Валерий Нугатов. Однако по сути весь «Проект Абзац» является созданием Анны Голубковой.

Также в «Проекте Абзац» выходили сборник «бАб/ищи и глобальное потепление» — стихи авторов, входящих в отчасти шуточную литературную группу «бАб/ищи» (Анна Голубкова, Марина Хаген, Дарья Суховей, Юлия Скородумова), связанную с моментом некоей феминистской карнавализации.

Кроме того, под маркой «Проекта Абзац» выходили книги самого создателя проекта (проза — под именем Анны Сапегиной; стихи и литературная критика — Анны Голубковой).

Самые недавние издания проекта — это как раз те, на которых хотелось бы сосредоточить внимание: две книги новой серии «Библиотека Абзаца» — сборник стихов Юлии Тишковской «Бог любой сложности» (2014) и повесть Сергея Соколовского «Добро побеждает зло» (2015) — и одна книга вне этой серии, которая на момент написания данной статьи была всего несколько дней как издана, — сборник стихов Горана Симича «Кровенепроницаемые часы» в переводе с английского Андрея Сен-Сенькова. Собственно, эти три книги вышли с указанием «print-on-demand» вместо тиража.

Все разнородные издания «Проекта Абзац» объединяет одно, точнее, это одно, по-видимому, и служит толчком ко всей деятельности проекта — осознанная маргинализация, вынесение за скобки, на обочину; причем как маргиналы — не отверженные, но добровольно отступившие в сторону, дистанцирующиеся от мейнстрима — в создавшемся контексте подаются и авторы признанные, широко — насколько это вообще возможно для поэзии и нежанровой прозы — известные. В этом, насколько я могу судить, и заключается задумка Анны Голубковой как издателя, художника-куратора; работа с чужим авторским высказыванием таким образом превращается в обозначение позиции, в прямую речь.

О книге Юлии Тишковской я уже говорила^[2] и не хотела бы повторяться. Резюмирую только, что это замечательный поэт, пишущий совершенно уникальную современную религиозную лирику, очень чуткую и лишенную пафоса. Также важно отметить особую авторскую стратегию Юлии Тишковской, которая лишена всякой напористости и пафоса так же, как и ее стихи. Это поэт, который, кажется, намеренно держится в тени, поэтому издание ее книги во многом оказывается и личным высказыванием издателя. То есть издание любой некоммерческой книги является таковым, но в данном случае, мне кажется, особенно.

В случае с книгой Сергея Соколовского «Добро побеждает зло» роль издателя как художника, как автора самостоятельного жеста так велика, что Анну Голубкову можно считать соавтором — не книги, не текста, но издания как художественного акта.

Повесть Сергея Соколовского была написана в 1995 году, но вышла только сейчас. Ее герои — компания молодых наркоманов, чья жизнь подана подчеркнуто эстетизированно, при этом сама эстетизация проведена весьма иронически — действие происходит в России конца 90-х, но в такой России, в которой революции, а значит, и Советского Союза не было вовсе. Перед нами не совсем альтернативная история — автор не задается вопросом «а что было бы, если», а рисует пародийно статичную Россию, дореволюционный рай, который вдруг пригрезился отечественной массовой культуре — как упоительны в России вечера, шампанское и хруст французской булки, налейте бокалы, поручик голицын, — с непременными рассуждениями о духовном и судьбах родины в гранжевых клубах или на кухнях, убивая время до очередной дозы; впрочем, юные дворяне и профессорские сынки выражаются не так, а вот как:

«— Петр Ильич, у вас чисто русский взгляд на эти вещи, — улыбнувшись, заметил Алексей. — Подобных людей не надо держать в узде — вы еще скажите, что их убивать надо. Подобных людей… Так вот, подобных людей надо перевоспитывать.

— Конечно. У меня в парадном служит отвратительный человек, я согласна с этим. Он издевается надо мной, поскольку ему многое известно, но в этом ли дело? Какое вообще все эти люди имеют значение? Иногда мне кажется, а иногда я убеждена в этом твердо, непоколебимо, что все они — персонажи из кошмарного сна. Стоит проснуться, и они исчезают, — Лиза улыбнулась еще раз, застенчиво и мягко. — Может, это и наивно, но поверьте мне — настоящие люди другие, совсем другие, я знаю. У настоящих людей сквозь тело видна душа.

— Лиза, а вы, как я погляжу, — идеалистка чистейшей воды, — заметил Петр Ильич. — Таким, как вы, трудно бывает в жизни».

Повесть Сергея Соколовского, писателя и издателя, культурного героя отечественного андеграунда, с ее вызывающе амбивалентным названием вполне соответствует времени, в котором она написана, она плоть от плоти веселого постмодерна девяностых; если не сама она, то хотя бы рецензии на нее непременно должны были быть на страницах «Ома» и «Птюча», и теперь уже непонятно, почему же, собственно, этого не случилось.

Публикация повести сейчас, двадцать лет спустя, помещает ее в совершенно иной контекст и сообщает ей новые смыслы. Перед нами своеобразный вариант Пьера Менара: «Добро побеждает зло», написанная в 1995 году, и «Добро побеждает зло», изданная в 2015-м — это два совершенно разных текста. Если изначально язык повести апеллирует к Владимиру Сорокину времен «Романа», то и теперь не вспоминать (и странным образом это получается даже не воспоминание, а этакое рекурсивное предсказание) Сорокина не получается, только уже «День опричника». То, что было насмешкой над ностальгией по большому стилю, по русской — а точнее, по ассоциации исключительно архитектурной, псевдорусской — шларафии, превращается в наблюдение за этой шларафии реставрацией.

К тому же в повести Сергея Соколовского мы видим не только Россию без советского периода, но и Россию без ее уже легендарных девяностых. Отменяя время, в котором она была написана, книга как бы отменяет саму себя (в 1995 году это так не читалось, тогда «Добро побеждает зло» представляло собой исключительно альтернативную историю). То же самое мы наблюдаем и — нет, не в реальности; история, как ее ни трактуй, как ни «фальсифицируй», всегда по определению фальсификация, фикция, то, чего нет, — но в попытке моделирования реальности, предлагаемой СМИ: память о настоящих девяностых, сложных, важных и, безусловно, ключевых для нашей культуры, упорно подменяется мифом о сером, беспросветном, голодном и бандитском времени (в то время как, например, «голодными» были восьмидесятые, а в девяностые как раз в продаже появились продукты, и все узнали волшебное слово «йогурт»). Изданная сегодня, книга Сергея Соколовского как бы говорит: «Вот, отменяют нашу память, нашу молодость, отменяют нас».

И это говорит не только автор книги, но и ее издатель, чья юность тоже пришлась на девяностые. Таким образом Анна Голубкова и оказывается соавтором — не текста повести, но самостоятельного художественного проекта, книги «Добро побеждает зло» (и частью проекта: сейчас, пока эта статья пишется, проходят и презентации книги — намеренно не на самых очевидных, на боковых, опять же андеграундных, насколько сегодня возможен вообще андеграунд, московских литературных площадках).

«Проект Абзац» вообще выбирает вещи не магистральные, а обочинные, даже если авторы — вполне состоявшиеся и признанные. Аналогичным образом обстоит и с книгой стихов Горана Симича «Кровенепроницаемые часы» в переводе с английского Андрея Сен-Сенькова. Начать с того, что англоязычные стихи для самого Симича — деятельность если не побочная, то некоторым образом «надстроенная»: по-английски этот автор начал писать после эмиграции в Канаду в 1996 году, а до того жил в Югославии (Боснии и Герцеговине), писал по-сербски, издавался и переводился. Тут важно понимать, что в контексте отечественной поэзии любая книга в переводе Андрея Сен-Сенькова воспринимается не столько как переводная книга, сколько как книга, написанная в соавторстве; поэтический взгляд Андрея Сен-Сенькова преломляет мир совершенно особым, уникальным и мгновенно узнаваемым образом; то есть в данном случае необычность, немагистральность явления состоит в том, что книга сербского поэта, пишущего по-английски, не теряя своего изначального контекста, оказывается событием русской литературы. И наконец, отметим тут, что перевод — не основная деятельность поэта Сен-Сенькова, хотя каждая переведенная им книга имеет особое значение для русской поэзии (да и не только книга — любое появление переведенных им текстов в социальных сетях: Чарльз Буковски в переводе Андрея Сен-Сенькова еще не издан, а там нам показали совсем нового поэта, не того Буковски, к которому мы привыкли по переводам Кирилла Медведева).

Событие, вокруг которого строится книга «Кровенепроницаемые часы», — война в Боснии и Герцеговине. Авторское высказывание здесь весьма прямое, тяготеющее к конкретизму, к бытовой детальности: ужас войны понятен не через символику, а через простые вещи повседневного мира, которые сами, в свою очередь, становятся символическими.

Перед уходом из дома мама останавливала меня,

чтобы проверить, надел ли я свежее белье. Она

делала так, чтобы не случился позор, когда мое

тело привезут в морг и там увидят на мне грязное

исподнее. Лучше отправиться на синее небо

с посиневшими ногами, чем разутым.

Даже работая на английском языке, Горан Симич остается прежде всего балканским поэтом, и его высказывание, оставаясь сколь угодно прямым, не может не быть при этом миропреображающим, волшебным, с чуть сдвинутой, боковой логикой, так что иногда поэтика кажется почти павичевской: «...мы были так бедны, / что запретили у себя дома слова / „календарь” и „часы”». И тем более этот миропреображающий взгляд важен для Андрея Сен-Сенькова, автора, чей поэтический мир строится на сведении самых невероятных аналогий, уподоблении бесподобного. И истории, которые рассказывает Горан Симич, оказываются и сен-сеньковскими: о том, как в карандаше поэта появляется грифель из угля от книг сгоревшей городской библиотеки (стихотворение «Плач по Виечнице»), или о том, как иностранный писатель, снимаясь с оружием в руках, таким образом стреляет в письменный стол своего боснийского коллеги (стихотворение «Первая жертва войны»):

Первой жертвой войны был мой письменный стол.

Неизвестная пуля влетела через чердачное

окно, разбила стол и, потеряв силу, исчезла среди

книжных полок. Я так ее и не нашел.

Возможно, она попала в один из комиксов,

которые я читал в те годы.

Вскоре я увидел фильм по телевизору о

русском писателе Лимонове, стреляющем

с холма из винтовки. Готов поклясться,

что он стрелял в меня. Я отодрал обложку

с его романа и заклеил ею пулевое отверстие

в окне. Она до сих пор там.

<…>

Недавно я получил письмо от старой соседки.

Она жалуется, что ветер сквозь отверстие в окне

иногда свистит так сильно, что ей кажется,

будто это стонет раненный солдат.

Близость взгляда на мир, особого метафизического чувства поэта и его переводчика, тоже в первую очередь поэта, и чуткость уловившего это издателя в конечном счете предлагают переводную книгу, которая и в пространстве современной русской поэзии оказывается не в гостях, а дома.

Таким образом, на примере изданий «Проекта Абзац» и упомянутого тут издательства «Айлурос» мы видим, что союз интернета и книгоиздания, использование точечных технологий, таких как печать по требованию, не только не упраздняет значение фигуры издателя, но и делает его связь с читателем менее опосредованной. Подобно тому, как куратор в современном искусстве, работая с произведениями художников, микшируя их, выстраивая концепцию, и сам выступает творцом, издатель сегодня получает дополнительную возможность говорить за себя — посредством книг, которых без него бы не было.

Евгения Риц

Нижний Новгород