СОНЕТЫ

ЮДЖИН ЛИ-ГАМИЛЬТОН

(1845 — 1907)

*

СОНЕТЫ

Перевод с английского, вступление и примечания Максима Калинина

Калинин Максим Валерьевич родился в 1972 году в Рыбинске. Окончил Рыбинский авиационный технологический институт. Поэт, переводчик с английского. Автор поэтических книг «Темный воздух» (М., 2008) и «Часовые над Шексной» (М., 2014), а также книги переводов Томаса Прингла «Африканские зарисовки» (М., 2010). В периодике также публиковались его переводы из Мервина Пика, Эндрю Моушена, Флёр Эдкок, Джона Кинселлы, Реймонда Карвера, Роберта Говарда, Галвея Киннела, Юджина Ли-Гамильтона и других англоязычных поэтов. Живет в Рыбинске.

Наиболее искушенный из мастеров сонета викторианской Англии, Юджин Ли-Гамильтон знаменит прежде всего книгой «Воображенные сонеты»^[1], где трагические монологи, облеченные в сонетную форму, вложены в уста исторических и легендарных персонажей. А также — своей жизнью, большую часть которой он провел на инвалидной кровати. Мне посчастливилось первым познакомить русского читателя с творчеством Ли-Гамильтона, и поэтому я не стану повторять его биографию, рассказанную в свое время на страницах журнала «Урал»^[2].

Ли-Гамильтон практически не был замечен современниками, да и после выхода из забвения, в его манере сонетного монолога никто так масштабно не работал. Тем не менее в книге южноафриканского поэта Герберта Прайса, вышедшей в Куинстауне в 1914 году^[3], можно найти пять «ли-гамильтоновских» сонетов. Среди обращений Данте к Беатриче и Фауста к Маргарите там встречается и русский сюжет:

Вронский — Анне Карениной

Когда она мечтала о любви,

Лишь я один бывал к ней в душу вхожим,

И сердцу, клокотавшему в крови,

Внимал, одним и тем же горем гложим,

Которое сжигает жизнь дотла

И окружает светлые мгновенья

Страданием. Она изнемогла,

Молясь о скорой смерти, все сомненья

Забыв. И я молился вместе с ней.

В страну вдовства она просилось слёзно:

Желания, которых нет сильней,

Должны сбываться рано или поздно.

И только одному на свете — мне

Она открыла душу — всю в огне.

(Перевод М. Калинина)

Прослеживая связь Ли-Гамильтона с Россией, будет уместно вспомнить Петра Дмитриевича Бутурлина (1859 — 1895), который, так же как и англичанин, воздал должное четырнадцатистрочникам. Ему справедливо отведено место среди «корифеев сонета»^[4]. Бутурлин, который, по словам русского литератора Петра Перцова, «изнасиловал свое творчество сонетом»^[5], создал в России свою сонетную школу. Не всегда бывая технически совершенен, он самозабвенным трудом воспитывал серьезное отношение к этой стихотворной форме. Именно он подготовил почву для урожая сонетов в Серебряном веке.

Но у русского и английского поэтов есть и другие точки соприкосновения, кроме сонетов. В примечании к своей балладе об эмпузе «Донна Паз»^[6] Петр Бутурлин пишет: «Темой этого преданья воспользовались, кроме Гёте в „Коринфской Невесте”, еще Keats, Lee-Hamilton и др.». Найти стихотворение на данную тему у Ли-Гамильтона не составляет труда, это «Сестра Мэри, гибельная»^[7]. Но, несмотря и на этот факт, между Бутурлиным и Ли-Гамильтоном гораздо более общего, чем два произведения о вампирах. Во-первых, оба по своей светской профессии были дипломатами. Ли-Гамильтон с 1869 по 1874 год работал при английском посольстве во Франции, Женеве и Лиссабоне, а Бутурлин с 1883 по 1892 год в качестве советника русского посольства служил в Риме и Париже.

Во-вторых, их объединяла Италия, а если быть более точным — Флоренция. Оставив службу из-за прогрессирующей болезни, Ли-Гамильтон поселился в этом городе и жил в нем до своей смерти. Он мог бы повторить за героем одного из своих сонетов, Лоренцо Медичи: «Под башнями Флоренции давно / Зимой мне предугадана могила». Что до русского поэта, то, как вспоминал князь Сергей Волконский^[8]: «Бутурлины были оседлыми флорентийцами; у них был прекрасный дворец…» Уже позже Петр Дмитриевич выучит русский язык и станет писать на нем стихи.

И, наконец, поэтов объединяли общие знакомые. Это поэтесса Мэри Робинсон (1857 — 1944), с которой, судя по дневниковым записям^[9], у Бутурлина были дружеские отношения и которой Ли-Гамильтон посвятил книгу «Новая Горгона»^[10]. Кроме того, Робинсон была близкой подругой писательницы Вайолетт Паже (1856 — 1935), известной под псевдонимом Вернон Ли, — молочной сестры Ли-Гамильтона. В упомянутых воспоминаниях графа Волконского о Вернон Ли и Бутурлине сообщается как о завсегдатаях дома флорентийца Карло Плачи. Об их отношениях упоминает Петр Перцов^[11]. Но главное доказательство их дружеской близости приводит сам Бутурлин, снабдивший «Донну Паз» предуведомлением: «Посвящается моему другу Vernon Lee».

Сознавая возможность знакомства Юджина Ли-Гамильтона и Петра Бутурлина, начинаешь понимать, откуда у русского сонетиста такое мастерство в трагическом монологе, в полной мере проявившееся в «Воображенных сонетах». Вполне вообразимо, что англичанин через своего русского сотоварища повлиял на становление сонета в России.

ИЗ КНИГИ «ВООБРАЖЁННЫЕ СОНЕТЫ»

Луи Де Линьи — Леоноре Альтамуре

(1495)

Сияющие замки в облаках,

И острова на лоне океана,

Сплетённые из тени и тумана,

И минареты мнимые в песках,

И города, забытые в веках

На дне озёр, где слышно без обмана

Гудение церковного органа,

Рождающее ужас в рыбаках.

У нас с тобою счастье прихотливо,

Его, как мотылька, в единый миг

Погубит глаз дурной и равнодушный.

И посреди небесного разлива,

Где ум не верит в то, что глаз постиг,

Себе мы возведём дворец воздушный.

Луи де Люксембург, граф де Линьи (? — 1503) — сын казненного коннетабля Франции, графа Сен-Поля, и Марии Савойской, сестры французской королевы Шарлотты. В силу близкого родства с королем занимал высокое положение при дворе, при Людовике XII управлял Пикардией, носил итальянские титулы герцога Адрии и Венозы, был принцем Альтамуры. В 1492 году де Линьи женился на Леоноре де Геварра, принцессе Альтамуры.

Филипп II — океанскому ветру

(1588)

Сознанье повторяет то и дело:

Ко дну, ко дну, все корабли — ко дну.

Кидало море за волной волну,

И солнце углем яростным горело.

Дух шторма растерзал флотильи тело,

Казалось, ад нам объявил войну,

И то, что не ушло на глубину,

По берегам и отмелям чернело.

Ты, ветер, как отточенный клинок,

Моим стремленьям головы отсёк.

Недаром ты, как кровь, бываешь солон.

В холодный саван тело мне одень,

Рыдай в руинах жизни, скорби полон,

Коль смогут простоять хотя бы день.

Филипп II (1527 — 1598) — король Испании, чье правление стало началом конца испанского могущества. В 1581 году генеральные штаты в Гааге лишили Филиппа нидерландских владений, в это же время Елизавета послала военную помощь нидерландцам. Филипп отправил к берегам Англии «Непобедимую Армаду» (130 больших военных кораблей), погибшую от бури и нападений английской эскадры. Король принял известие об этом с необыкновенным наружным спокойствием, но на самом деле был сильно угнетен. Мира с Елизаветой он не заключил, казне была не под силу постройка оборонительного флота, и до конца жизни Филиппа Испания подвергалась нападениям с моря. Бесконечные войны, часто неудачные, и религиозные преследования народа привели к обнищанию страны. Умер Филипп от рака, относясь к своим страданиям с угрюмой стойкостью.

Герцогиня Сальвати — Катерине Каначчи

(1628)

Мой бедный муженек с тобою рядом

Проводит день и ночь, ладонь свою

Подставив под волос твоих струю,

Укрывших тело золотым каскадом.

Он мой приход теперь встречает хладом

И ненавидит смуглоту мою,

Забыв, что белизной зубов змею

Я превзошла и обладаю ядом.

Что ж, девочка, попробую забыть,

За прялкой сидя, о судьбе несладкой.

Хочу ссучить я золотую нить —

Поделишься со мной одною прядкой?

Я слуг пошлю в покой укромный твой —

Отрезать локон вместе с головой.

Катерина Каначчи — жена почтенного флорентийского дворянина Джустино Каначчи. Пользовалась благосклонностью герцога Сан-Джулиано Якопо Сальвати, за что жена последнего, Вероника Чибо (? — 1686), подослала к ней убийц. Тела двадцатилетней Катерины и ее служанки были расчленены и брошены в сточные воды, а голову соперницы герцогиня послала мужу в качестве новогоднего подарка. Убийцы подверглись казни, а Веронику Чибо муж запер на своей вилле, где она и умерла.

Люсидас — Мильтону

(1637)

Цветы, какими убрана могила,

Увянут и умрут в короткий миг,

Когда опустят плакальщики лик,

Испуганные тенью Азраила.

И даже на гробнице, где разбила

Рука искусства мраморный цветник,

Под сенью храма, мрачен и велик,

Всё времени уничтожает сила.

О Джон, твой сад один превыше праха!

Мне океан гремучею волной

Пророчит, что уйду я в мир иной

Вперёд тебя. Я слушаю без страха.

Ты в память обо мне в урочный срок

Сплетёшь неувядающий венок.

Люсидас (Ликид) — имя пастуха в античных пасторалях (Феокрит, «Идиллии», VII; Вергилий, «Буколики», IX). Главный герой одноименной элегии английского классика Джона Мильтона (1608 — 1674), написанной для сборника, посвященного памяти Эдварда Кинга, друга поэта по кембриджскому университету. Кинг утонул при кораблекрушении недалеко от берегов Англии летом 1637 года. Сборник был издан в Кембриджской типографии университетскими друзьями Кинга в 1638 году. В этом издании элегия была подписана лишь инициалами автора (J. М.). Под именем Мильтона она появилась в 1645 году в его первом сборнике.

Латюд — своим крысам

(1750)

I

Обломок трости флейтой служит мне.

Что вам сыграть, сокамерники-крысы?

Напев ручья, колеблющего мысы

Прибрежных трав в звенящей тишине?

Пропеть, как зеленеют по весне

Растения, что прежде были лысы,

И видно из-за лиственной кулисы,

Как зреет плод на солнечном огне?

Что нравы в нашем обществе не грубы,

Минуту — плачут, а смеются — час,

От горя не закусывают губы

И справедлив правителя указ?

И что у горя не острее зубы,

Чем, серые друзья мои, у вас?

II

Что я такое? Деревца побег?

Ходячий труп? Безделица из праха?

Я каждый раз во сне кричу от страха,

Когда приснится, что я человек.

В мозгу моём осёкся мыслей бег.

Нахохлившись, сижу, как в клетке птаха.

А время здесь ползёт, как черепаха.

И с крысами я разделил ночлег.

Да разве сам не крыса я, доколе

Я с хрустом разгрызаю сухари.

Господь иль человек в жестокой доле —

Моей виновен. Душно здесь, внутри.

Кувшин мой опустел... Эй, там, на воле!

Не бормочите, чёрт вас подери!

Жан Анри де Латюд (1725 — 1805) — знаменитый авантюрист. Провел в заточении около тридцати пяти лет, из них большинство в самой страшной тюрьме Франции — Бастилии. Трижды совершал побег (один раз из Бастилии, дважды из тюрьмы в Венсенн). Сидя в подземелье, в одиночке, пытался дрессировать крыс. Оставил мемуары.

Гаспар Дюшатель — Конвенту

(1793)

Сказать в защиту свергнутого с трона

Поднялся я со смертного одра.

Прозреть вам, лицемерные, пора,

Его вина — на голове корона.

Свободе, говорите, он препона?

Остановитесь, именем добра!

В судилище жестокая игра

Невинной кровью окропит знамёна!

Его гильотинировав сегодня,

Останетесь назавтра без голов

Вы сами! Я над морем голосов

Свой поднял глас, и воля в том — Господня.

Пускай на эшафот пустует всходня.

Я выбрал жизнь и — умереть готов.

Гаспар-Северин Дюшатель (1766 — 1793) — землевладелец, депутат Конвента от департамента Де-Севр. Будучи тяжелобольным, приказал принести себя проголосовать за жизнь Людовика XVI. Это было поздно ночью, и Дюшатель в своем халате и ночном колпаке напоминал собравшимся призрак. Этой же ночью он умер.

Мюрат — своему хлысту

(1810)

Я поменял посыльничего хлыст

На плеть войны, коня хлестнул до жженья.

И на врагов рассыпанные звенья

Повёл войска сквозь пуль и ядер свист.

И пехотинец, и кавалерист

В атаку шли, не ведая сомненья.

За мною были многие сраженья.

Мой путь остался трупами бугрист.

Но я не позабыл свою каморку,

Тебя, узлистый хлыст, сухую корку.

Я на перине ёрзаю всю ночь

И не могу найти удобной позы,

А прежде — сны не убегали прочь,

Когда на лавке собирал занозы.

Иоахим Мюрат (1771 — 1815) — французский полководец. Сын трактирщика; сначала в Тулузе изучал богословие, но скоро поступил рядовым в конноегерский полк (1790). В 1795 году Мюрат отличился, под командой генерала Бонапарта, при усмирении восстания 13 вандемьера. В 1800 году он женился на Каролине, младшей сестре Бонапарта. Сделавшись императором, Наполеон дал Мюрату не только звание маршала, но и титул императорского принца. Мюрат, прозванный «французским Ахиллом», участвовал во всех наполеоновских войнах.

ИЗ КНИГИ «СОНЕТЫ БЕСКРЫЛЫХ ЧАСОВ»

Выкуп Инки

Играл Писарро кончиком бородки,

А Инка выл: «Заполню до черты,

Что на стене рукой оставишь ты,

Зал золотом, но только не в колодки!»

Туземцы приносили самородки

И уминали тяжестью пяты,

Но, лишь достигли должной высоты,

Их государю спёрли воздух в глотке.

Иной поэт, в делах не одинок,

К ногам Судьбы за лакомый кусок

Всю жизнь слагает строки золотые.

Она ж следит с презрением за ним,

А срок придёт — движением одним

Затянет петлю на бычачьей вые.

Франсиско Писарро (между 1470 и 1475 — 1541) — испанский конкистадор. С 1513 по 1535 год участвовал в завоевании Панамы и Перу, открыл часть Тихоокеанского побережья Южной Америки с заливом Гуаякиль и Западную Кордильеру Анд, разграбил и уничтожил государство инков Тауантинсуйу, основал города Лима и Трухильо. Писарро поймал вождя инков Атагуальпа и потребовал за него выкуп в целую комнату площадью тридцать пять квадратных метров, заполненную до потолка золотом. (Существует версия, что Атагуальп сам предложил за себя такой выкуп и сам провел черту на стене). Приказ был исполнен, но Писарро задушил вождя.

Сиамские близнецы

Им, воспринявшим Фатума игру,

Решил отдать трагическую дань я:

Их тулова срослись у основанья,

Они по жизни шли бедро к бедру.

Один из них проснулся поутру

И не услышал братнего дыханья,

И вскоре умер сам от содроганья,

Привязан братом к смертному одру.

Так Разум с Телом действенны всецело

Благодаря друг другу. Если вдруг

Иссякнет Разум — оскудеет Тело.

Но первый терпит горьшую из мук,

И не сравнить ни с чем его испуг,

Когда замрёт соузник омертвело.

Сиамские близнецы — название пары близнецов по имени Ханг и Энг, сросшихся выше пупка связкою из соединительной ткани толщиною в руку. Братья родились в 1811 году от родителей китайцев в Маклонге в Сиаме, несколько раз показывались за деньги в Европе и Америке, прижили в двойном браке с двумя сестрами восемнадцать человек детей и умерли 17 января 1874 года на своей ферме в Северной Каролине. Вскрытие показало, что в связке лежали лишь складки брюшины, которые, идя от одного из братьев к другому, терялись частью в месте сращения, частью в связке печени.

ИЗ КНИГИ «ЛЕСНЫЕ ЗАМЕТКИ»

Вилла Адриана

Стою один средь выветренных стен,

А надо мною — Вечность воспарила.

И тень крыла мгновенно превратила

Меня — в червя, мои мечтанья — в тлен.

Здесь кроны пиний защитят взамен

Упавшей крыши от лучей светила.

Весенняя в запевах птичьих сила.

И прямо с полу рву я цикламен.

Мне кажутся игральными костями

Мозаики осколки сквозь бурьян.

Империя проиграна Веками

Судьбе. Стою, как древле Адриан,

Я, окружённый теми же холмами,

Сполна которым дар бесстрастья дан.

Вилла Адриана — летняя императорская резиденция Публия Элия Адриана (76 — 138), построенная между 118 и 134 годами. Император, интеллектуал, путешественник и поклонник греческой культуры, обладал талантом зодчего. Ему приписывают авторство храма Венеры и Рома на Римском форуме, собственного мавзолея (ныне замок Святого Ангела) и Пантеона. Создание грандиозной виллы в окрестностях Тибура целиком является плодом творческой мысли Адриана, воплощением его мечты об идеальном городе. Все постройки были функциональны и гармоничны, воссоздавая места, полюбившиеся Адриану во время путешествий. Спустя четыре года по окончании строительства Адриан умер, а вилла подверглась разграблению. Из романа Петра Муратова «Эгерия»: «Римские кирпичи громоздились фантастическими группами среди густых зарослей...»

Надпись на книге Леопарди

Горбун, познавший тяжесть Небосвода

Ценою переломанных костей.

Струнам он доверял игру страстей

На арфе, что дала ему Свобода.

Душа Титана в теле нищеброда,

Сражённый Зевсом карлик-Прометей —

Над Богом он смеялся без затей,

Земную жизнь познав с её испода.

«Мир — грязь», — он говорил, и это так,

Когда она живит лозу и злак,

Труды вознаграждая щедрой платой;

Когда она без видимых примет

Скрывает урну золотых монет,

Украшенных фигурою крылатой.

Джакомо Леопарди (1798 — 1837) — итальянский поэт-романтик. Выходец из провинциальной аристократии, Леопарди первые двадцать пять лет жизни безвыездно прожил в имении отца. Не покидая библиотеки, он самостоятельно выучил греческий, латынь, иврит, английский и французский языки и стал заметным переводчиком и комментатором. Крайне болезненный от природы, несчастливый в любви, он уже к двадцати годам разрушил здоровье постоянным изнуряющим трудом. Выйдя из-под отцовской опеки, Леопарди пытался устроиться в Риме, Милане, Болонье, Флоренции, Пизе, но безуспешно. Умер он на загородной вилле под Неаполем. Поэтическое наследие Леопарди составляют несколько десятков стихотворений, впервые опубликованных в 1831 году под названием «Песни» («Canti»). Эти произведения проникнуты глубоким пессимизмом, окрасившим всю жизнь их автора. «Мир — грязь» — цитата из стихотворения Леопарди «К самому себе» в переводе Константина Бальмонта.