КНИГИ. БИБЛИОГРАФИЯ

КНИГИ

*

КОРОТКО

Владимир Богомяков. Стихи в день Спиридонова поворота. М., «Книжное обозрение» («АРГО-РИСК»), 2014, 80 стр., 300 экз.

Четвертая книга поэта (а также доктора философских наук — диссертация «Сокровенное как горизонт человеческого бытия») из Тюменской области, подборки его стихотворений публиковали журналы «Новый мир», «Знамя», «Воздух».

Светлана Василенко. Дурочка. Роман-житие. Художник В. Гоппе. М., «Галлея-Принт», 2014, 200 экз.

Роман, впервые опубликованный в «Новом мире» (№ 11 за 1998), переизданный малым тиражом как еще и произведение искусства полиграфического — дизайн и графика художника Виктора Гоппе.

Сергей Есин. Опись имущества одинокого человека. М., «Эксмо», 2014, 384 стр., 2000 экз.

Автобиографическая проза Есина, выстроенная как цикл рассказов о вещах, которые окружают повествователя (диван, вешалка, настольная лампа, собачий ошейник, часы и т. д.), но это инвентаризация не только и не столько вещей, сколько — воспоминаний о прожитом; рассказы продолжаются повестью «Валя» об умершей жене; подзаголовком книги воспринимается вынесенная на обложку фраза: «Быть взрослым — значит быть одиноким».

Виктор Коваль. Персональная выставка. Самара, «Цирк Олимп+TV», 2014, 80 стр., 300 экз.

Избранные стихотворения поэта, прозаика и художника.

Александр Кушнер. Античные мотивы. СПб., «Союз писателей Санкт-Петербурга», «Геликон Плюс», 2014, 160 стр., 1000 экз.

Стихи одного из ведущих отечественных поэтов разных лет на античные мотивы.

Юлия Немировская. Вторая книжечка. Стихотворения. М., «Водолей», 2014, 80 стр. Тираж не указан.

Стихи последних лет русского поэта, живущего в США, — «Внутри меня длинное тело души, / Как грифель карандаша: / Что ни зачеркивай, что ни пиши — / Укорачивается душа».

Ирина Поволоцкая. Пациент и Гомеопат. Совецкая повесть. М., «Б.С.Г.-Пресс», 2014, 192 стр., 500 экз.

Книжное издание повести, впервые опубликованной в «Новом мире» (№ 9, 2012) и получившей премию Белкина за лучшую повесть года.

Ольга Постникова. Понтийская соль. М., «Время», 2014, 60 стр., 1000 экз.

Новая книга известной московской поэтессы — «На греческих плитах могильных написано: „Хайре!” / „Радуйся!” или „Привет”? / Дикий шиповник благоухает, / Слепит тополиная круговерть…»

Александр Эбаноидзе. Маки на руинах. М., «Культурная революция», 2014, 504 стр., 2000 экз.

Два романа известного писателя (а также главного редактора «Дружбы народов») — «Где отчий дом» и «Предчувствие октября»; первый роман написан о грузинской деревне позднесоветских времен, второй — на материале сегодняшней московской жизни.

Дейв Эггерс. Сфера. Перевод с английского Анастасии Грызуновой. М., «Фантом Пресс», 2014, 448 стр., 3500 экз.

От издателя: «…роман лидера новой волны американской литературы. Начинающийся как милая, полная всеобщей любви и дружбы история о рае медиа-сетей, постепенно перерастает в тревожную, апокалиптическую антиутопию, пугающую и завораживающую своей неизбежностью».

*

Л. В. Беловинский. Энциклопедический словарь истории советской повседневной жизни. М., «Новое литературное обозрение», 2015, 776 стр., 1000 экз.

Монументальный (формат страницы А4) том энциклопедии со словником более чем в 3000 слов и выражений, начинающийся, как водится в наших словарях, словами «аборт» (далее идут «аванс» «авиахим», «авоська») и заканчивающийся «ячейкой», «ячневой крупой», «ящиком угольным», — своеобразное социо-культурное исследование советской эпохи.

Сергей Бирюков. Амплитуда авангарда. М., «Совпадение», 2014, 400 стр., 500 экз.

Книга известного поэта, филолога и культуролога, президента Академии Зауми о русском литературном авангарде — от Велимира Хлебникова и Алексея Крученых до Ры Никоновой и Константина Кедрова.

Ирина Бриннер. Что я помню. Перевод с английского Максима Немцова. Публикация Елены Сергеевой. Владивосток, «Рубеж», 2014, 280 стр. Тираж не указан.

Мемуары Ирины Феликсовны Бриннер (1917, Владивосток — 2003, Нью-Йорк) — уроженки Владивостока, известного художника и ювелира, члена Американской академии искусств.

Барбара Демик. Повседневная жизнь в Северной Корее. Перевод с английского Натальи Бернадской, Владимира Гржонко, Марии Кульпиной. М., «Альпина нон-фикшн», 2013, 432 стр., 2500 экз.

Книга американской журналистки, написанная с опорой на рассказы беженцев из Северной Кореи.

Михаил Гефтер. Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством. Опыты политические, исторические и теологические о Революции и Советском мире как Русском. Разговоры с Глебом Павловским. М., «Европа», 2015, 400 стр., 2000 экз.

Книга для медленного чтения, адресованная читателю, у которого есть потребность размышлять над тем, что было с нами вчера и что происходит в России сегодня, — текст подготовлен Глебом Павловским из фрагментов расшифровки магнитофонных записей, сделанных им в 1993 и 1995 годах, а также — в августе 1991.

Наталья Иванова. Феникс поет перед солнцем. М., «Время», 2015, 704 стр., 1000 экз.

О литературе и о литературной жизни (среди персонажей Булгаков, Платонов, Замятин, Шаламов, Домбровский, Симонов, Фадеев и другие) — «Литературная культура складывается не только из текстов, но и из запутанного рисунка отношений, конфликтов и противоречий».

Надежда Мандельштам. Собрание сочинений в двух томах. Том 1. «Воспоминания» и другие произведения (1958 — 1967). Редакторы-составители С. Василенко, П. Нерлер, Ю. Фрейдин. Вступительная статья П. Нерлера. Екатеринбург, «Гонзо», 2014, 864 стр., 3000 экз. Надежда Мандельштам. Собрание сочинений в двух томах. Том 2. «Вторая книга» и другие произведения (1967 — 1979). Редакторы-составители С. Василенко, П. Нерлер, Ю. Фрейдин. Вступительная статья Ю. Фрейдина. Екатеринбург, «Гонзо», 2014, 1008 стр., 3000 экз.

Наиболее полное комментированное издание текстов Н. Я. Мандельштам.

К. А. Степанян. Путеводитель по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». М., Издательство Московского университета, 2014, 208 стр., 600 экз.

Учебное пособие, написанное одним из ведущих современных достоевсковедов.

Сергей Чупринин. Критика — это критики. Версия 2.0. М., «Время», 2015, 608 стр., 1000 экз.

Портретная галерея критиков, составившая первое издание одной из самых заметных книг о современной русской критике в 1988 году, дополнена в новом издании разделом «1998 — 2014», в котором представлены Александр Агеев, Ирина Роднянская, Андрей Немзер, Игорь Шайтанов, Вячеслав Курицын, Валерия Пустовая, Лев Данилкин и другие.

Сергей Шикарев. 13. Статьи и рецензии разных лет. М., 2015, 504 стр. Тираж не указан.

Собрание литературно-критических статей и рецензий, посвященных современной фантастике.

*

ПОДРОБНО

Екатерина Боярских. Палеоветер. М., «Культурная революция», 2015, 128 стр., 300 экз.

Собрание коротких прозаических текстов иркутской поэтессы (автора двух стихотворных книг, вышедших в издательствах «ОГИ» и «Время», а также детской повести-сказки «Эй становится взрослым»). Большинство этих текстов определены в их названии как сказки («Сказка о …»). Но это не те «сказки», которые вы стали бы читать детям. Перед нами бытийная метафорическая проза, и достаточно жесткая, жанр и стилистика которой сориентированы на философскую притчу. Что касается наличия в ней «сказочного», то перед нами попытка автора использовать в самом строе своей прозы детское восприятие мира. Но «сказочность», «детскость» у Боярских — отнюдь не синонимы кукольного, облегченного варианта картины жизни, рассчитанного на «восприятие ребенка» — «детское» в ее прозе отсылает нас к тому состоянию человека, когда он как бы еще без кожи (ороговевшей от «жизненного опыта»), когда мир для него огромен, космат и непредсказуем, ужасен и прекрасен и когда контакт с этим миром непосредственный. То есть «детское» у Боярских используется как способ обнажения основ бытия и создания собственной картины мира (звучит выспренно, но что делать, если человек занимается как раз этим). И именно поэтому «детское» здесь никак не противоречит «взрослому». Иными словами, перед нами философская проза, в которой автор разбирается заново с соотношениями понятий «жизнь», «смерть», «добро», «одиночество», «судьба» и так далее. И делает это как поэт, то есть с максимальной нагруженностью слова, неожиданностью и емкостью образов и интонационных ходов; «Палеоветер» — не «проза поэта», в которой автор жеманно гордится своей способностью «поэтично» писать о «волнительном», а, я бы сказал, работа хирурга, проникающего внутрь явления.

Цитата: «Сегодня видела бога. У него все хорошо. Просил всем кланяться, передавал приветы. Только было совсем не так.

Путь начинался наверху, а дом внизу, легко спуститься. Но что-то было не так. На каждый шаг находили сумерки, день запутывался, спуск прекращался. Я не сразу поняла, что иду не ногами, а мыслью. Как только мысль останавливается — дом недостижим. Надо ясно видеть дом, чтобы дойти до него. Чего не будет в мыслях, не будет никогда. Дорога заняла бесконечное время. Раз за разом придумывать свет. Думать свои движения, прекращать темноту усилием ума. Я не спрашивала себя, зачем все это. Затем, чтобы не было страшно…»

Олег Воскобойников. Тысячелетнее царство (300 — 1300). Очерк христианской культуры Запада. М., «Новое литературное обозрение», 2014, 508 стр., 1000 экз.

По содержанию — научная монография о культуре Средних веков; по форме изложения — «книга для чтения», написанная с ориентацией на стилистику историко-философского эссе и адресованная достаточно широкому кругу читателей; в частности, это книга о средневековой философии (здесь, кстати, можно было бы обойтись и без эпитета «средневековой» — автор прописывает органичное перетекание античной философской мысли в средневековую и формирование в Средние века идей, которые будут развивать философы Нового времени); ну а естественным продолжением разговора о философии становится рассказ о литературе, изобразительном искусстве, архитектуре Средневековья. При этом «Тысячелетнее царство» отнюдь не только своеобразная популяризация нынешнего состояния отечественной медиевистики, но, прежде всего, оригинальная научная работа. В качестве основного источника информации о состоянии умов в Средние века автор берет философские сочинения и произведения искусства той эпохи (вступая тем самым в спор с высоко ценимым автором — классиком отечественной медиевистики А. Я. Гуревичем, отделявшим стихию народной культуры от рафинированной культуры тогдашней элиты).

Задачу пред собой автор ставит сверхамбициозную (по крайней мере, так читается его книга): представить мироощущение и мировоззрение средневекового человека Европы, то есть описать сам феномен возникновения «европейца». Что смогло объединить самые разные, порой очень непохожие по культуре, по образу жизни и верованиям народы, а уже внутри этих народов — представителей отдельных слоев, располагающихся на разных социальных этажах (королей и монархов, священнослужителей, горожан, воинов, крестьян, разница между которыми в те времена была несопоставимой с социально-психологическими разделениями в наши времена)? Что сделало, в конце концов, всех их европейцами? Если очень коротко — Библия («…едва ли не основным критерием причастности к средневековому типу мышления я склонен считать принадлежность к христианской религии»). То есть собственно человек по средневековым понятиям — это человек верующий: «…мы будем говорить о тех, кто в разной степени, даже через отрицание, разделял ценности христианской религии и, так или иначе, воплощал их в своем жизненном укладе и творчестве». Свою книгу Воскобойников начинает с того, как входило в жизнь народов будущей Европы Священное писание, как соотносилось оно с наследием античных времен, как христианская мысль вбирала в себя языческие верования; как изменялись в сознании людей представления о «земном» и «небесным», из чего вырастала средневековая метафизика, как разрешался философами того времени вопрос о месте человека в обществе и месте человека в мироздании и т. д. и т. д. И ответы на эти вопросы автор ищет в работах философов, писателей, художников средневековой Европы — «В том-то и красота, и прелесть, и, если угодно, поучительность культурного наследия Средневековья, что при изначальной заданности общих принципов и тем, при главенстве, пусть и не повсеместном и не бесспорном, одной религии, одной церкви, одной догмы <…> ни о каком интеллектуальном единообразии средневековой цивилизации не могло быть речи. Обязательность догмы, стремление к ней не предполагали догматизма ни в одной стороне жизни и творчества средневекового человека». Авторский анализ средневековых сочинений, например, в главе «О добре и зле, или Небесная бухгалтерия» демонстрирует, что наличие «одной догмы» не особенно стесняло движение мысли тогдашних философов, ну, скажем, в поисках ответа на вопрос о свободе человека — о том, насколько судьба его была запрограммирована «предопределением», о том, есть ли у него какой-то простор для самовыражения, о том, когда воля переходит в своеволие, и т. д.

Принципиально важным не только для стилистического оформления текста в этой книге, но и для ее содержания является язык, которым она написана. Это отнюдь не язык популяризатора, не перевод с архаичного на современный. Воскобойников занят другим, он выявляет в культуре Средневековья те ее основы, которые были актуальны тогда и которые, по сути, остались актуальны сегодня, он, если можно так выразиться, ищет, — точнее, нашел — тот язык, который остается общим для нас и для наших далеких предков, что, в свою очередь, дает ему неожиданную для строгой по содержанию научной работы свободу сопрягать и язык и артефакты далекого прошлого с современностью. И отнюдь не оживляжем выглядят в его книге сопоставления средневековой архитектуры с архитектурными решениями станций сталинского метро или упоминание о том, что само слово «компьютер» отсылает нас к средневековому «cumputus» (вычисление дат передвижных праздников литургического календаря).

И еще — хоть автор и оговаривается: я «не склонен искать и раскрывать „дух эпохи”, но все же буду говорить об этих неуловимых исканиях и достижениях, не подчиняя их категориям, современным или ушедшим в прошлое, но раскрывая их в образах», однако захватывающим чтение его книги для человека, не вовлеченного в специальное изучение Средневековья, делает как раз это: сюжет формирования самого духа европейской цивилизации, начинавшейся в третьем веке и, похоже, завершающейся на наших глазах, когда как бы уставшая от самой себя Европа почти с радостной готовностью, закрываясь понятиями «политкорректности», предоставила новым своим насельникам свободу выдувать из своих помещений этот самый дух Европы.

Джордж Бим. Марк Цукерберг. Перевод с английского Е. А. Мищенкова. М., «АСТ», 2014, 192 стр., 4000 экз.

Книга про Марка Цукерберга, знаковую фигуру сегодняшней западной цивилизации, — про человека-«иконку» Фейсбука на «рабочем столе» компьютера почти у каждого из нас; про самого молодого миллиардера в мире, создателя компании, рыночная капитализация которой в 2012 году достигла 104-х миллиардов долларов.

Книга Бима сравнительно невелика по объему, ее составила краткая — на три страницы — биография главного героя, подборка «Цукерберг о Цукерберге» (отрывки из статей, интервью, из постов в Фейсбуке), небольшая подборка «Другие о Цукерберге» и библиографический перечень публикаций, посвященных Цукербергу и его компании, справка эта заняла 39 страниц. То есть на фоне того бурного потока текстов о Цукерберге, который заполнил сегодня газеты и журналы во всем мире, книга подчеркнуто аскетичная. Этим и интересна. Автор ориентируется на максимально возможный уровень достоверности в представлении своего уже почти мифического персонажа. А следовательно, книга эта способна дать ответ на некоторые вопросы о ментальности поколения, вступающего в активную жизнь, и, соответственно, ментальности наступающих времен. В частности, ответить на вопрос, кто такой Цукерберг и в чем именно он выражает собой эти вот наступающие времена.

Какой была стартовая ситуация Цукерберга? Фейсбук он начинал двадцатилетним студентом Гарвардского университета, изучавшим психологию и интернет-технологии (IТ), но уже имевшим в своем послужном списке написанную программу проигрывателя медиофайлов Synapse, за которую Майкрософт предложил ему огромную для студента сумму (около миллиона), но Цукерберг предпочел выставить ее в Сети в открытом доступе, то есть это ситуация увлеченного программированием молодого человека, изначально лишенного жилки бизнесмена — «Да нет, бизнес — это не мое… Мне ближе создавать всякие клевые штуковины».

Почему именно Фейсбук? Из высказываний Цукерберга явствует, что сама его идея изначально была идеей романтика и идеалиста: «Facebook был создан, чтобы выполнять социальную миссию: делать мир более сплоченным и открытым». В известном фильме Дэвида Финчера «Социальная сеть», фильме прежде всего художественном, сделан упор на мотиве комплекса неполноценности юного Цукерберга, страдающего, в частности, от того, что его не пускают в элитные клубы, и решившего с помощью интернета уничтожить социальные барьеры. Но даже если у авторов фильма и были поводы для подобного прочтения образа своего героя, мотивация эта никак не опровергает присутствующего в высказываниях Цукерберга молодого романтического порыва преобразовать мир: «Facebook хочет превратить одинокий, разобщенный мир, где всем правит случай, в доброжелательный мир, ведущий к неожиданным открытиям. <…> Интернет и весь мир будут напоминать семью, или соседей по общежитию, или рабочий офис, в котором коллеги будут вашими друзьями». Компания «Фейсбук» создавалась не для бизнеса — «Мы не создаем службы ради зарабатывания денег. Мы зарабатываем деньги для того, чтобы создавать лучшие службы». И когда уже к 22-летнему Цукербергу обратилась компания Yahoo c предложением продать им компанию за 1 миллиард долларов, а через год с тем же предложением обратилась компания «Майкрософт», увеличив цену до 15 миллиардов, повторилась история с Synapse — Цукерберг отказался.

Самооценка. Неожиданно скромная: молодой человек, ставший кибер-идолом, считает, что просто он оказался в нужное время в нужном месте — «если бы не мы, то кто-нибудь другой обязательно создал бы нечто подобное».

Стиль жизни и работы, внутренние установки. Несколько раз Цукерберг повторяет, что в истории с Фейсбуком, на самом деле все было обыкновенно и как бы даже скучно: мы просто шесть лет сидели у компьютеров и писали коды, вот и все. Кайф в другом — мы любим делать «клевые вещи». Ну а о внутренних установках можно судить по плакатам-мотиваторам, которые развешены в офисах «Фейсбука»: «Совершённое лучше, чем совершенное», «Самый большой риск — не идти на риск», «Старайтесь круче облажаться», «Что бы вы делали, если бы не боялись?», «В конце концов все будет работать. Сохраняйте спокойствие и продолжайте искать дыры в коде».

Составитель Сергей Костырко

Составитель благодарит книжный магазин «Фаланстер» (Малый Гнездниковский переулок, дом 12/27) за предоставленные книги.

В магазине «Фаланстер» можно приобрести свежие номера журнала «Новый мир».