Васильев Сергей Евгеньевич родился в 1957 году в селе Терса Еланского района Волгоградской области. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор шести поэтических книг и нескольких сборников стихов для детей. Много лет работает главным редактором детского журнала «Простокваша». Живет в Волгограде.
Сергей
Васильев
*
ПУШКИ АУСТЕРЛИЦА
Колесница восьмистиший
1
Бабочка двухметрового роста,
А во рту пахлава, халва.
Бабочку эту зовут непросто —
Бабочка мертвая голова.
А крыла такие, что враз достанет
Аж до Господа — и к чему тут звездный конвой,
Если она кружить над Ним станет
Своей мертвою головой?
2
Восьмистишия — они, как стрижи,
Режут этот пьяный вокзал.
Жизнь не во лжи, но поле во ржи,
Как Сэлинджер бы не сказал.
Пусть не спасешься от непогод,
Но поймешь, кто герольд, кто скальд, —
Так бы, наверное, сказал Скотт,
Разумеется, Фицджеральд.
3
Кому вершки, кому корешки —
Не вырваться из небесного плена.
Не боги ведь обжигают горшки,
Когда и земля по колено.
И нужно просто наесться всласть
Клубникою и ежевикой,
И только тогда к тебе вернется страсть,
Ставшая нежной и дикой.
4
Офелия пусть плывет
Средь лилий и средь кубышек.
Ее ведь не смерть зовет,
А нежности горькой излишек.
Но что пред жизнью дрожать —
Жизни смешна гримаса.
Ей надо было б рожать,
Но не от Гамлета, от Фортинбраса.
5
Это что за напасть —
Хоть плачь в ночи, хоть хрипи, да
Страсть никому не украсть
Ни у Софокла, ни у Еврипида.
Все уходит на дно —
И Электра, и рыба любая.
Остается только одно —
Любовь, как всегда, слепая.
6
Ночь то заплачет, то замолчит
В клетке своей шелестящей.
Зверь улыбается и рычит —
Страшный зверь, настоящий.
Ангелы ходят да под окном,
Хорошо так ходят, без фальши.
А думается только лишь об одном —
Как бы сбежать подальше.
7
Не читай эту жизнь с листа,
Клубника лесная тебя похоронит,
А потом, ты знаешь, никто не тронет,
Ни ее, ни твои уста.
А что жизнь твоя оказалась пуста,
В том не повинны ни зло, ни добро. Нет,
Вспомни, дружок, Христа —
Он один голову свою на грудь уронит.
8
Не приснится такое даже синице —
Причем тут Фетисов плес.
Пусть будет восемь колес в колеснице,
Пусть будет восемь колес.
И пусть плывут эти злые кони,
Пусть небо пьют караси,
За счастьем в погоне, за жизнью в погоне —
Как весело все на Руси!
Не в рифмы играем
1
Ночь, черная, как вдова,
А под ней лежат дерева,
Срубленные плотником грубым.
Звезды тихо сползают вниз
На твой деревянный карниз —
Ведь сладко ходить по трупам.
Не печалься и не проси
Счастья. Кому на Руси
Жить хорошо, известно
Не только Некрасову, но и нам,
Улыбающимся по временам,
Плачущим повсеместно.
2
Не в рифмы играем, а просто живем
И, словно ангелы, черный хлеб жуем,
Снежной росой запивая.
И, приветствуя яркого снегиря,
Наутро встает над нами заря —
Красная, жирная и живая.
Есть королева, есть Герда и Кай,
Только, пожалуйста, не упрекай,
Что прежняя рифма глагольна.
Она проста, словно весна,
Как пробужденье от сна, но она
По-прежнему колокольна.
3
Пролески синее вечности. Но
Ты погляди, кто глядит в окно,
Ресницы твои листая, —
Не звезды дикие, не луна
Домашняя, нежнее льна,
А птиц угрюмая стая.
А я на балконе опять сижу
И на птиц этих тихо и робко гляжу —
Может быть, угомонятся,
Может быть, повзрослеют они,
Не в эти дни, так в другие дни —
И больше мне не приснятся.
4
У меня девять котят,
Все они есть хотят,
Рты нахальные разевают.
Я их кормлю чуть не собственным ртом,
Они улыбаются, а потом
Очень надменно зевают.
У меня тоже немало дел,
И я б тоже когда-нибудь полетел,
Памятуя про мышек летучих,
Путешествующих по потолку,
Улыбающихся мне, старику,
Утонувшему в светлых тучах.
5
Вот в чем природы всей естество:
В ней живут и гризли, и слизни.
А звезды падают лишь на того,
Кто сделал что-то плохое в жизни.
А боттичелевская весна
Приходит к тем, кто не видел сна.
А дело, наверное, только в том,
Что Бог штаны не латает.
Он грозит всем своим холодным перстом
И, как ворон, над нами летает.
И ангелы вплывают, словно бомжи,
В наши серые этажи.
6
Есть невиданная простота,
Там полночь не та и любовь не та,
Там радость плывет над миром,
И там от судеб нам защиты нет,
И там рыдает всегда Макбет,
Оклеветанная Шекспиром.
Чем кончится все это? Да ничем,
Наверно, не кончится. И зачем
Война наша будет длиться,
Если который уж век подряд
Наши души в аду горят,
Словно пушки Аустерлица.