ЛАМПОЧКА

Сульчинская Ольга Владимировна родилась и живет в Москве. Окончила филологический факультет МГУ и Высшую школу гуманитарной психотерапии. Работала редактором, переводчиком, копирайтером и преподавателем психологии. Публиковалась во многих литературных журналах и альманахах, автор трех книг стихов. Живет в Москве.

Ольга Сульчинская

*

ЛАМПОЧКА

Без приюта

1

На переходе в Павелецкой

Трубач летает над народом,

И запах старческий и детский

Царит над тем же переходом.

Стучит подземный паровозик,

Елозят рельсы по тоннелю,

Совсем как санные полозья,

Но спит без памяти Емеля.

Не с ним теперь моя затея —

Меня вывозит эскалатор

Под купол, где, по шву потея,

Изнанку выставил экватор,

Ан врёт! Снаружи ночь как прорубь,

Крупноячеистые тучи,

И месяц норовит за ворот

Скользнуть, оскалившись по-щучьи.

2

Домой в такое время возвращаться

Смешно как будто: полночь в отдаленье.

Снег хлопает, взлетает оперенье,

И фонари не устают вращаться.

Где чашку кофе город мне отпустит?

Улыбчивый братишка неваляшки,

На Пушке клоун стережет стекляшку,

Последнее прибежище для грусти.

А может, лишний раз податься в гости,

Сменить ночлег, поддаться искушенью?

Ночь велика! Но при немалом росте

В ней нет примет ни сна, ни утешенья.

Давай меняться? Я тебе цепочку

Над тем мосточком ярких бус фонарных,

А ты мне хоть недолгую отсрочку

От пеней окончаний безударных?

Обещанье

Не недели, не месяцы...

Анна Ахматова

А в ответ на вопрос повисает глухое молчанье.

А за вторником следом среда неизменно приходит.

С первой встречи с тобой мы уже начинаем прощанье,

Даже если глядим, как идет по реке пароходик,

Если просто едим или музыку слушаем. Годы

Мы с утра и до вечера вместе проводим, прощаясь.

Пароходики выросли. Гордо плывут пароходы,

И холодная Лета под ветром лежит не качаясь.

Всё однажды исполнится, если дано обещанье,

И упругое время вернется в исходную точку.

Не расспрашивай дальше, услышав глухое молчанье.

Не проси, не тяни, не томи, не целуй на прощанье.

Ты не купишь души — ты всего лишь получишь отсрочку.

Лампочка

Если бы кто-нибудь знал бы, как надоедает

Стискивать зубы и грудью ложиться на ветер!

Хочется счастья. Но счастья у нас не бывает.

Или любви. Но её не бывает на свете.

Хочется света. Но света, увы, маловато.

Ночь на дворе. И под двери пургой заметает.

Лампочка есть. И ничем она не виновата

В том, что для счастья (см. выше) ее не хватает.

* *

*

Ты разговариваешь не со мной,

А с демонами за моей спиной —

И с демонами собственного ада.

Я разговариваю не с тобой —

Торгуюсь насмерть за тебя с судьбой.

А выкупив, сама не буду рада.

Мы оба пропадем. Нам так и надо.

Сон в Крыму

Сквозь меня протекают народы,

Шевеля плавниками веков.

Тяжелы и курчавобороды,

Ассирийцы проводят быков.

В уши лезут, скрипя, колесницы,

Шумно дышат верблюды в раю.

И сознанье теряет границы —

Покидает отчизну свою.

Кто-нибудь, поднимите мне веки.

В сухожильях шумеры хрустят,

Беспокойные древние греки

На моем языке говорят.

«Благовещение»

Ангел не утруждает себя коснуться земли,

Хотя изрядно снижается. Вдалеке корабли,

Ветер в их парусах не оставляет желать

Лучшего. Но недвижна — как и время — морская гладь.

Ангел думает: Дева. И над его головой

Мысль прорастает белой лилией полевой.

Дева боится ангела, хотя он пригож лицом.

Она не знает, что делать с необычным гонцом.

Был бы гость, предложила бы сесть, принесла поесть.

Но этот — не кость, не жила, не плоть — а живая весть.

И Дева читает ангела. Как письмо по слогам —

По губам, по руке, по крыльям, по неведомым берегам

С той стороны океана, по дорогам своей страны,

И даже, как это ни странно, по звёздам, что не видны —

И все же видны, сквозь вежды — как слёзы, стоят в глазах.

…Треплет ветер ее одежды — тот же, что поёт в парусах.

Когда темнеет

Приходит мальчик с палочкой в руке,

В сандаликах набившийся песок.

И палочкой он чертит на песке,

Он пишет миру, как он одинок.

Забыл про маму — что вернётся к ней,

А здесь темно и не с кем поиграть.

И вечера боится он сильней,

Чем взрослые боятся умирать.

Вот барбарис, он кисленький на вкус,

И, если хочешь, вот моя рука.

Не бойся, милый, я сама боюсь.

А жизнь и вправду страшно велика.

* *

*

По дому ходит медленное дерево —

Качает тень подвешенная лампочка,

Я говорю себе, не всё потеряно —

При виде отыскавшегося тапочка.

Я говорю, заваривай с лимонником,

С душицей, чабрецом — но не настаивай,

И со сверчком, как с Музой и любовником

В одном лице, без грусти разговаривай,

Пока деревья обрастают перьями,

Сужая круг, у лампы тени кружатся,

И из-под крана медленными перлами

Выходит время, скапливаясь лужицей.

Метафизическое чаепитие

А мы себе сидим и говорим о вечном,

Вдыхая терпкий пар из чашек золотых.

За окнами видна в движенье бесконечном

Недвижная река средь зарослей густых.

Так, делая глоток и предвкушая тайно

Подтаявший песок с чаинками на дне,

На время поглядишь и вдруг поймешь случайно,

Что и течёт оно, и говорит — во сне.

И сонный говор лечь спешит в речное ложе,

Шумит прибрежный куст приветливой листвой,

И как предостеречь, что будет не похожа

Изменчивая речь на полный список свой?

Всё, всё предрешено, всё вычислено строго!

Но что нам до судьбы? Мы говорим о том,

Что в письменах речных мы проницаем Бога

И слышим тишину внимательным умом.