Веденяпин Дмитрий Юрьевич родился в 1959 году в Москве. Закончил Институт иностранных языков им. Мориса Тореза. Работал ночным сторожем, рабочим в геологических и археологических экспедициях, преподавателем английского языка. Читал лекции по русской литературе, переводил английскую и американскую поэзию и прозу. Автор четырех поэтических книг. Живет в Москве.
Дмитрий Веденяпин
*
РАЙСКАЯ РАБОТА
* *
*
Как свет под соснами, где ты и тут и там,
Как Фигаро, а то и Мандельштам,
Порхающий над эс-эс-эр, как слово
Над вещью... Там и тут, два мотылька,
Один — оттенка светлого желтка,
Второй — как небо: нежно-голубого.
«Вас к телефону», — говорит зола
Золе, и та встает из-за стола,
Под окнами сосед кричит: «Пошел ты...»
Другому пьянице... Над клумбой у грибка
С песочницей кружат два мотылька:
Небесно-голубой и бледно-желтый.
И получается зеленый день, где там
И тут, и сразу весь Адам,
И даже то — вот сели, вот вспорхнули —
О чем сейчас вот здесь и только здесь
Туда-сюда шьют солнечную взвесь
Два мотылька под соснами в июле.
Старые фотографии
Я хочу на «тот свет» прийти
с носовым платком. Ни чуточки меньше.
В. В. Розанов
Все-таки очень трудно
представить себе рай.
Хотя
если постараться,
то можно.
Для начала
надо вообразить
абсолютно прекрасное самочувствие,
какое
последний раз
было у тебя, наверное, лет в шесть.
Нет! Еще лучше.
Потом — родные.
Все живы-здоровы.
Сказано, что в Царствии Небесном
не женятся и не выходят замуж —
слава Богу! —
но про еду ничего не сказано.
Поэтому вполне можно представить,
что бабушка
стоит у райской плиты
(кстати, не так уж сильно отличающейся
от двухконфорочной электроплитки,
которая была у нас в Александровке),
помешивая что-то райское
в райской кастрюльке.
Баба Нюра ушла в райский магазин.
Папа собирается на райскую работу.
Мама шьет бабушке райское платье...
После обеда мама с бабушкой
читают,
устроившись под соснами
на широкой райской раскладушке.
День полон множества других райских чудес.
Вопреки расхожему мнению,
основанному
на неверно понятом библейском стихе,
время в раю
есть.
Естественно, не такое, как здесь.
То же касается и пространства.
Принцип трех единств,
насильственный
и для земной драматургии,
в драматургии небесной
просто отменен.
Наши самые смелые представления о свободе
посрамлены.
Говорю это на тот случай,
если кто-то уже собрался
обвинить меня
в чересчур жесткой режиссуре.
Мол, бабушке,
может быть,
совсем не хочется стоять у плиты,
а то и вообще быть бабушкой,
а папе — ходить на работу,
даже райскую.
Конечно, в раю
каждому дарована способность
находиться где угодно, когда угодно.
В том числе,
в разных местах одновременно.
А понятия возраста
там вовсе не существует.
Былое сбудется опять,
по-видимому,
вернее,
невидимому,
означает следующее:
главное прошлое —
единственное,
что тут
точно есть —
станет частью того,
чего тут нет
и не может быть,
а именно
будущего
(в настоящем смысле этого слова),
или —
sub specie aeternitatis —
настоящего
(в будущем смысле),
которое —
представляй — не представляй —
другое, другое, другое...
* *
*
Как будто дождь, как будто дождь, как будто —
Всю ночь — шуршат страницы, льются слезы.
Нет ничего реальнее «как будто»,
Не улыбайтесь, господин философ.
Где ночь, там Мунк: безумье, мрак и страсти.
С рассветом настает пора «как будто»:
Тебя как будто нет и тут же — здрасьте-
Пожалуйста — ты входишь. С добрым утром!
Боюсь, что здесь не обойдешься светской
Улыбочкой, как в тускловатом зале
«Недорогой» гостиницы со шведским —
Buffet — столом и розой на рояле,
Которая ни очно, ни заочно
Не заблагоухает — это точно.
* *
*
Памяти И. М. Смоктуновского
Все дело в том, что дела нет ни в чем.
Есть человек и голос, говорящий:
«А ты, Аринушка, Минеи б разогнула,
Да житие святого Иоанна Ветхопещерника прочла бы мне».
Бояре, стольники, сокольничьи, собаки,
Конечно, тоже были, но не зря
Театр (весь мир — театр) тонул во мраке,
Свет был направлен только на царя.
И было все понятно: Гамлет, князь
Мышкин, Юра Деточкин, — вот доблесть
И честь... Так образ входит в образ...
Я весь спектакль сидел не шевелясь.
Тогда в Москве еще существовал
Ряд крайне одиозных представлений
О том, что нужен Бог и важен гений...
Потом зачем-то дали свет на зал.
Наверное (как выражались встарь),
Рискуя показаться попугаем,
Я все же проскриплю: у нас был царь –
Юродивый — и жизнь была другая.
* *
*
Чтобы не остаться наедине
С тишиной внутри себя и вовне,
Потому что слишком большие волны,
А кораблик утлый и лоцман — полный
Идиот, и скучно лежать на дне,
Капитан по имени Чан Суй Фай,
Чуть займется утро, включал hi-fi.
«Звук подобен морю: прилив, отлив;
Тишина коварна, как мель, как риф», —
Поучал Чан Суй, и простые души,
Моряки, внимали ему, забыв
Обо всем на свете. Один Ван Чи,
Вежливо кивая, вставлял беруши,
Глядя, как на брызгах стоят лучи.
* *
*
В прозрачной дымке на краю земли,
Как, может быть, сказала бы графиня
Ростопчина, взглянув в окно на синий
Еловый бор, мрачнеющий вдали...
День угасает. У крыльца цветет
Сирень какой-то чрезвычайно редкой
Нездешней разновидности; в беседке
Темно. Уже написан «Идиот».
Сирень мерцает; соловьи гремят,
Захлебываясь в собственных руладах...
Графиня медленно идет по саду
Меж старых лип, любуясь на закат.