Ватутина Мария Олеговна родилась и живет в Москве. Окончила Московский юридический институт и Литературный институт им. А. М. Горького. Работала юристом, адвокатом, журналистом. Автор пяти поэтических книг. Лауреат нескольких литературных премий, в том числе премии «Московский счет» (2009), поэтической премии «Нового мира» «Anthologia» (2010) и Международной Волошинской премии (2011).
Мария Ватутина
*
СЧАСТЬЕ ЕСТЬ
*
Под пустоголовыми звездами, на пустотелом льду
Ночью пустопорожней, когда любовник не состоялся,
Не сгустился из воздуха, я всё чего-то жду,
Вглядываюсь в темень кромешную. Чего же ты убоялся?
Правда твоя, я не была семи пядей во лбу.
Звезд не хватала с неба, не соблазняла исподом.
Не подавала надежд ни царю, ни рабу,
Не могла прельстить ни приданым, ни родом.
Хочешь, всё поменяю, от головы до пят?
Только того и жду, чтобы моё растратил.
Всё, что не на поверхности в человеке, — клад,
И ему требуется кладоискатель.
Но где тебе понять, чем богата я, чем полоню
Кого захочу: самодержца ли, скоморошка.
Попробуй на вкус губы мои, мою слюну,
Слезы мои многозвучные, как морошка.
Караваны мои идут-идут, полнится скарб.
Забирай богатства мои, я сама копила.
Это я — бесприданница?! Да на преданьях моих сатрап
Становился ангелом, взлетающим под стропила!
Хочешь, я всех твоих врагов очерню,
Хочешь, я тебя обелю перед всеми судами мира?
Хочешь, я столько звезд тебе зачерпну,
Сколько рыб в океане. Трать их вовсю, транжира!
Хочешь, отдам тебе за пядью пядь, за прядью прядь?
Что тебе не так? Чего ты боишься: силлабо-
Тоники? Силы моей? Забирай и силу. Трать,
Сколько хочешь. Я проживу и слабой.
Только надежды во мне не осталось, нет.
Столько лет я ищу тебя, что горят подошвы.
В дали дальние, в космический сонм примет
Вглядываюсь, щурясь, вглядываюсь — не идешь ли.
*
Место живое поди отыщи —
Ведь не отыщешь.
Континентальные взвизгнут хрящи,
Если потычешь.
Взмокнут холмы и плато под Москвой
Неизлечимо.
Пролежни нефти дырявят насквозь
Грунт Когалыма.
Жаркие сопли жует Сахалин
Или Камчатка.
Крошится твердь ледниковых равнин:
Это — сетчатка!
Словом, Земля загибается вся,
Не здоровеет.
Время, на ниточке тонкой вися,
Тоже болеет.
Время-младенца обсыпала корь,
Время-подростка
Сыпь пубертатная, взрослая хворь —
Фобий полоска.
Время само по себе окоем
Недоздоровья.
То-то его прижигали огнем
Средневековья.
То-то синдром проступает нет-нет
Маниакальный:
То эйфория, то полный привет
Предменструальный.
Помнишь, двадцатый на сонмы голов
Падал красиво:
То Совнаркомы, то мор, то Адольф,
То Хиросима.
Сталинский, раковый, тридцать седьмой…
Жор сатанинский
Не остановишь китайской стеной
Или Берлинской.
Восьмидесятых дрожит инвалид
В старческих оспах.
Господи боже, как же болит
Рубец девяностых!
Время, ты помнишь, хрустели крестцы
Малого таза.
Это рождались у нас близнецы,
Мертвые сразу.
В тысячелетии новом притих
Рокот разрывов.
Как не хотелось бы, ну никаких
Впредь рецидивов.
Но нескончаема гибель планет,
Мрут незаметно.
Ну а у времени гибели нет —
время бессмертно.
*
На самом деле счастье есть. Оно
В окне лазурном на небе бетонном,
В мечтах всечасных о тебе, влюбленном
В меня, в таких — когда в глазах темно.
И в музыке! Бывают вечера,
Когда приходит счастье на мгновенье —
В конце стихотворенья! В диком пенье
Друзей на дачных сходках у Днепра.
Тебе я перечислить не могу,
Как много раз оно ко мне входило,
Ласкало, целовало, заводило,
Росло во мне проталиной в снегу.
Не убеждай меня, что счастье есть.
Давно уже тебе сказать хотела:
Я счастлива бываю то и дело,
Примеров счастья мне не перечесть.
Когда ложусь в холодную постель,
Перечисляю, пальцы загибая:
Раз — ты звонил в апреле, два — живая,
Три — сын, четыре — скоро вновь апрель…
*
Дождь средней тяжести. Начало сентября
Две тысячи тринадцатого года.
Ну, честно говоря, всё было зря:
Полжизни эти, полная свобода,
Труды, библиотеки, поезда.
Особенно страстей немытый ворох,
И даже Вифлеемская звезда,
Приколотая брошкою на ворот, —
Всё это стало чем-то вроде пут.
Кому нужна я, склонная к победам?
Вон даже телевизионный пульт
Шугается и прячется под пледом.
Нет, всё недаром, всё в копилку дней,
Всё, всё в хозяйстве пригодится нашем:
Звезда — преодолеть дорогу к ней,
Любови — улыбаемся и машем,
И боль — познать телесность и запрет,
И труд — предел усидчивости вызнать.
Иди, я расскажу тебе секрет,
Как переждать дожди и беды выждать,
Иди, я защищу тебя, небось!
Жалеть — моё второе я. Мне ведом
День завтрашний, я вижу всё насквозь.
И кстати, вот он пульт. Лежит под пледом.
*
Научила его варить пельмени и яйца.
Научила его темноты не бояться, а смерти бояться.
Научила его не открывать неверные двери.
Научила считать прибыли, не потери.
Научила его говорить на одном из наречий.
Научила его расшифровывать взгляд человечий.
Научила его зализывать раны, прикладывать подорожник.
Научила подозревать, что и он — художник.
Научила его стоять на двух ногах и на четыре падать.
Научила его не слезы, а горе прятать.
Научила его стирать пыль с отцовских портретов.
Научила не нарушать запретов.
Научила его не входить, когда над строкой сгораю.
Научила его, кому звонить, когда умираю.
Научила его, что всё проходит, пройдет и это.
Научила отличать мытаря от поэта.
научила его смотри какое облако и какие звезды!
научила его живи медленно пока не возрос ты!
научила его люби истово пока телесный!
а чему научил его ты — отец небесный?