*
КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ И КУЛЬТУРТРЕГЕРЫ
В. Э. М о л о д я к о в. Валерий Брюсов. Биография. СПб., «Вита Нова», 2010, 222 стр. («Жизнеописания»).
Подарочная биографическая серия петербургского издательства «Вита Нова» в последние годы завоевала заслуженную популярность как у библиофилов (благодаря прекрасному качеству издания и образцовому, поистине коллекционному внешнему виду), так и у специалистов, обычно читающих подобные издания с некоторым предубеждением. Однако к биографическим книгам С. Старкиной о Хлебникове, О. Лекманова и М. Свердлова о Есенине, П. Басинского о Горьком, что называется, хотелось бы, да не придерешься — написаны они настоящими профессионалами и притом в полном смысле слова «на века».
Совсем недавно эта серия пополнилась еще одним увесистым (шесть с половиной сотен страниц увеличенного формата) томом: биографией Валерия Брюсова, написанной В. Э. Молодяковым.
Наш читатель знает широту интересов известного московского библиофила и по совместительству токийского профессора-политолога Василия Элинарховича Молодякова. В свои 43 года он успел написать и выпустить более двух десятков книг, причем очень разных: несколько томов по истории Японии и русско-японских отношений, биографию Риббентропа, записки библиофила. Но особый интерес представляют его работы, связанные с русским Серебряным веком, и в первую очередь — с Валерием Брюсовым, среди которых — подготовленные Молодяковым три тома ранее не публиковавшихся произведений поэта.
Интерес к личности и творчеству в советские годы наиболее прославленного, а в наше время почти забытого символиста (спасибо за это М. И. Цветаевой, припечатавшей в свое время: «Герой труда Валерий Брюсов»!), основоположника и бессменного лидера московского символизма самым естественным образом привел Молодякова к созданию биографии поэта.
Причем, в отличие от книги, например, Старкиной, ее не назовешь в полном смысле слова научной: слишком силен в ней сознательно субъективный, художественный элемент. Молодяков — настоящий апологет своего героя, он не просто защищает его как от нападок современников, так и от забвения и небрежения потомков — он стремится показать, чем уникальна эта личность для нашей культуры.
Сразу надо сказать: ему это удается. Конечно, книга понравится не всем, но не заметить и не признать ее объективные достоинства невозможно. Потому что написана она прежде всего настоящим знатоком, влюбленным в свой предмет и досконально его изучившим.
Автор начинает биографию Брюсова даже не с его детства, а с жизнеописания деда поэта, Кузьмы Андреевича, выбившегося благодаря своим талантам в богатые московские коммерсанты. Этот экскурс в книге Молодякова — не проявление обычной добросовестности архивариуса, а одно из объяснений особенностей личности поэта. Биограф делает акцент на коммерческом даре Кузьмы Андреевича, ставшем через поколение основой необыкновенных организаторских способностей внука; точно так же, рассказывая о другом его деде, Александре Яковлевиче Батурине, основательный и въедливый Молодяков не только упоминает о его дилетантских литературных опытах, но и с библиофильской скрупулезностью описывает его книгу и даже цитирует одну из басен. А характеризуя отца поэта, отмечает и «культуртрегерский пафос» выпускавшихся им рукописных газет, и даже то, что он вел свой юношеский дневник латинскими буквами: и то и другое, по справедливому утверждению биографа, отчетливо сказалось потом в разносторонней творческой деятельности Валерия Яковлевича — и в его собственной просветительской и издательской работе (тоже начинавшейся домашними рукописными журналами), и даже в практике называния своих юношеских поэтических книг латинскими названиями! Словом, автор книги прослеживает биографию своего героя даже не с первых его шагов, а с времен, на многие годы предшествовавших этим шагам, но уже имевших к ним прямое отношение.
Этот фрагмент книги наглядно демонстрирует одну из ее важнейших особенностей: подбор материала порой может показаться избыточным, но эта избыточность необходима автору для его построений и аргументов. А все они, как я уже говорил, нацелены на то, чтобы показать уникальность личности Брюсова — не только как первоклассного русского поэта, но и как великого организатора новой русской культуры, человека неправдоподобной широты интересов и фантастической работоспособности: именно эти качества, по убеждению Молодякова, сделали Валерия Яковлевича тем, кем он стал.
Но в первую очередь он был все-таки поэтом: не случайно большинство разделов и глав книги названо по заглавиям его поэтических сборников. Стихи обильно (и уместно!) цитируются в книге, но почти никогда не становятся здесь предметом литературоведческого анализа: автор справедливо полагает, что биография прежде всего должна излагать, причем с особой тщательностью и точностью, факты жизни поэта.
Впрочем, иногда биограф пытается стать филологом: так, анализируя очень важную, по его убеждению, позднюю поэму Брюсова «Дом дней», которая, по мнению Молодякова, «никем всерьез не изучалась», автор начинает разбирать содержащиеся здесь реминисценции и цитаты и… вдруг отступает: «Всему этому можно искать объяснения или ждать, когда они придут сами собой». И снова возвращается к своему делу — биографии поэта.
Нельзя сказать, что у Молодякова не было предшественников. Это и сам Брюсов, оставивший нам свои автобиографические записки и дневники, и его современники, написавшие немало мемуарных текстов, и, наконец, авторы предшествующих биографических книг о поэте — Николай Ашукин, книга которого, основательно переработанная его учеником Р. Щербаковым, недавно вышла в серии «ЖЗЛ», и Михаил Шаповалов — автор недавней небольшой книги о поэте, адресованной школьникам. Не говоря уже о знаменитых исследователях творчества поэта, таких как М. Гаспаров, С. Гиндин, Д. Максимов. Но в книге Ашукина, как известно, нет ни одного небрюсовского слова: это своего рода биографический коллаж из мемуаров, дневников и писем поэта, а брошюра Шаповалова носит чисто учебный, прикладной характер. К тому же обе названные книги несут на себе явный отпечаток времени, увы, не способствовавшего серьезному анализу символистского поэта. Так что издатели не погрешили против истины, назвав книгу Молодякова «первой биографией лидера русских символистов»; парадоксально, но факт: советская власть не решилась в свое время заказать «правильную» биографию своему «герою труда», очень уж многое пришлось бы для этого фальсифицировать!
Больше того: один из, как прежде говорили, «основоположников советской литературы» в это самое советское время издавался так же скудно и фрагментарно, как и другие его современники и единомышленники: лишь малая часть его произведений вошла в знаменитый восьмитомник. Сейчас, на фоне прекрасно и полно переизданных поэтов его поколения — от Мережковского и Гиппиус до Г. Иванова и Ахматовой, — это выглядит вопиющей несправедливостью!
Остановлюсь на еще одной незначительной на первый взгляд подробности: вот биограф пишет о первой публикации будущего поэта — письме десятилетнего Брюсова в редакцию детского журнала «Задушевное слово». Воспроизведя в книге первые печатные строки будущего поэта, Молодяков считает необходимым показать читателю и то, как они выглядели на журнальной страничке. Точно так же возникают на страницах книги и все ее персонажи — начиная от самых главных вплоть до самых малозначительных: в тексте биографии сотни иллюстраций. Многие воспроизводятся впервые; другие были прежде рассеяны по редким изданиям и никогда не воспроизводились в приличном качестве. Причем это касается не только портретов и факсимиле книжных страниц, напечатанных на специальных цветных вклейках, но и тех иллюстраций, которые расположены непосредственно рядом с иллюстрируемым текстом (а не на расстоянии нескольких страниц, как это нередко бывает). Это для автора книги и ее издателей принципиально: визуальный ряд должен помогать читателю.
Под многими фотоматериалами стоит подпись «публикуется впервые»; это же можно сказать о многих цитируемых документах. Да и те, которые уже были когда-то опубликованы, здесь тщательно собраны и прокомментированы, так что без особого преувеличения можно сказать — заново введены в оборот.
Поднимая на щит своего героя, Молодяков не робеет перед признанными авторитетами. Вот, например, одна из последних глав книги: о «римской идее» Брюсова, в сфере интересов которого (особенно в последние годы) римская история и культура занимали значительное место. Это и романы поэта, и его переводы из римских классиков, и задуманная, но так и не написанная книга «Золотой Рим». Молодяков цитирует ироническую оценку этого замысла М. Гаспаровым: «...редкостный апофеоз бюрократического строя с эстетической точки зрения» — и тут же дает собственный «неуместный» комментарий: «...выходя за пределы дозволенного биографу, замечу, что ему было бы о чем поговорить с Юлиусом Эволой, главным трибуном „римской идеи” и „языческого империализма” в ХХ веке». Так в книгу о прошлом неумолимо вторгается «лишняя», казалось бы, современность. И это тоже — важная черта биографии, написанной Молодяковым.
В биографических томах «Вита Новы» обычно нет авторских предисловий. Но для Молодякова издатели сделали исключение: дали ему несколько страниц для обозначения своей позиции. Вот что в этом предисловии, в частности, сказано: «Описание жизни Брюсова день за днем может занять несколько томов, подобных тому, который читатель сейчас держит в руках. Автор лучше, чем кто бы то ни было, сознает, что смог охватить далеко не все, ибо нельзя объять необъятное: всегда найдется незамеченный факт, неотправленное письмо, оживший слух. Но все же надеется, что не упустил ничего принципиально важного и не исказил облик своего героя, причудливо двоившийся уже в восприятии современников. Я люблю своего героя и не скрываю это». И еще одну цитату из этого же предисловия — теперь уже объясняющую уникальность биографа и его метода — хотелось бы привести здесь: «Ученые работают с источниками, но предпочитают делать это в архивах и библиотеках, а дома держат ксерокопии или файлы. Коллекционеры собирают старые книги, рукописи, фото, но тематика собирания редко связана с их основной профессией. Исключения бывают — тогда выигрывают и ученый, и собиратель. Один американский филолог заметил: „Не понимаю, как можно быть историком литературы, не будучи коллекционером. Любой ученый, ограничивающийся книгами, которые может достать в библиотеках, занимается лишь тем, что ограничивает себя. Я стал исследователем раньше, чем коллекционером. Исследования сделали меня коллекционером: для работы я нуждался в собрании, которое за меня не мог составить никто другой. И был вознагражден! Мое собрание породило столько статей и заметок, что всех уже не помню. Единственная проблема — найти время и написать обо всем, что я узнал из него”.
Валерий Яковлевич сам собирал редкие книги и документы, понимая их важность и зная их очарование. Поэтому я часто обращался к своему „брюсовскому” собранию, равно как и к собраниям друзей-коллекционеров».
Что может реально дать такое коллекционирование, Молодяков демонстрирует в конце книги, приводя по материалам своего архива «последнее слово Валерия Яковлевича» — отрывок из рецензии поэта на книгу молодого коллеги «Как пахнет жизнь»: «Я боюсь, что Троцкий поторопился, выдавая такую ответственную рекомендацию Безыменскому». Вот вам и герой труда, слуга режима!
…И наконец, это просто очень красивая книга: как всегда в «Вита Нове», со вкусом оформленная, тщательно вычитанная, солидная и вместе с тем лишенная всякого намека на безвкусие многих нынешних «дорогих» книг. В общем, вполне в духе самого Валерия Яковлевича — купеческого потомка, прошедшего блестящую школу мировой культуры.
Юрий Орлицкий