ВЛАДИМИР ГУБАЙЛОВСКИЙ: НАУКА БУДУЩЕГО

Владимир Губайловский

ВЛАДИМИР ГУБАЙЛОВСКИЙ: НАУКА БУДУЩЕГО

Рождение человечества

 

Задумываясь о рождении человечества, необходимо вернуться к рождению человека. В книге «Феномен человека» Пьер Тейяр де Шарден пишет, что признаком рождения человека является «центральный феномен — рефлексия. С точки зрения, которой мы придерживаемся, рефлексия — это приобретенная сознанием способность сосредоточиться на самом себе и овладеть самим собой как предметом, обладающим своей специфической устойчивостью и своим специфическим значением, — способность уже не просто познавать, а познавать самого себя; не просто знать, а знать, что знаешь. Путем этой индивидуализации самого себя внутри себя живой элемент, до того распыленный и разделенный в смутном кругу восприятий и действий, впервые превратился в точечный центр,в котором все представления и опыт связываются и скрепляются в единое целое, осознающее свою организацию»^[9].

Шарден говорил, что когда обезьяна задумалась о самой себе — о том, что она о себе знает, — она телесно уже была от человека (точнее, гоминида) неотличима: у нее были свободные руки, челюстные мышцы «освобождены от хватательных функций», было отличное зрение и развитой мозг. Именно такая «обезьяна» впервые испытала рефлексию, то есть задумалась о себе самой, что и стало рождением человека.

Я не собираюсь отстаивать систему аргументации Шардена: сегодня антропология в частности и эволюционная теория в целом, вооруженные методами генетики и огромным эмпирическим материалом, достигли таких успехов, что многие суждения Шардена выглядят наивно, а о некоторых можно уверенно сказать, что они неверны (зато есть и удивительно прозорливые). Но философские построения устаревают и утрачивают актуальность куда медленнее, чем научные, а Шарден в первую очередь философ, хотя чаще он вдохновлялся не диалогами Платона, а раскопками синантропа и Евангелием.

Предположение Шардена о том, что именно переживание рефлексии стало рождением человека, заслуживает, на мой взгляд, самого пристального внимания. Хотя и нет необходимости утверждать, как это делает Шарден, что рефлектирующее существо появилось в результате разрыва в постепенном развитии: у двух обезьян однажды родился человек. Прежде чем развиться в полноценное знание о собственном знании (или, как говорил Сократ, о собственном незнании), рождающееся разумное существо могло пройти множество переходных стадий, в которых те или иные гоминиды проявляли или переживали ту или иную форму рефлексивного мышления, то при одних, то при других обстоятельствах, постепенно эволюционируя к открытию себя для себя. Можно добавить, что за те семьдесят с лишним лет, которые прошли со времени написания «Феномена человека» (1937 — 1946), наука постепенно «сглаживала» разрывы и обосновывала гладкие переходы эволюции.

Проблема человеческого «я» — его поведения, его существования, его местоположения, наконец (в мозге, в сетях интерсубъективных связей или бог знает где) — уже стала проблемой положительной науки. Доктор биологических наук Александр Марков заметил в разговоре с автором этой рубрики: мы достаточно хорошо представляем себе, как происходит процесс мышления, как устроена память, как мозг воспринимает внешний мир, но мы даже приблизительно не можем сказать, кто думает, помнит и воспринимает. То есть здесь возникает своего рода сингулярность в развитии положительного знания, и пока она выглядит непреодолимой.

Я думаю, что можно согласиться с Шарденом в том, что рефлексия есть необходимое условие появления мышления, но, кажется, можно сформулировать и более сильное утверждение (хотя бы гипотетически): наличие рефлексии есть и достаточное условие для того, чтобы о некотором единичном существе или коллективном субъекте можно было говорить как о разумном: всякий объект, способный думать о себе как о некотором выделенном предмете, имеющем определенные границы, возможности и цели, является разумным единством. Найдите признаки рефлексивного мышления — и можете задуматься о разуме, возможно, существующем в совершенно непривычной форме.

Если появление рефлексии означало рождение человека, то можно предположить, что рождение человечества как разумного целого тоже должно сопровождаться проявлением общечеловеческой рефлексии, то есть появлением очевидных моментов единства мышления человечества о себе самом, о собственном знании, но в первую очередь о возможности собственного бытия. То есть человечество должно было ощутить себя как единое тело, прежде чем ощутит себя как разумное единство. Впрочем, эти процессы, возможно, с некоторого момента могут протекать и параллельно.

 

Говоря о человечестве, я буду здесь иметь в виду только один вид гоминидов: homo sapiens. Этот вид, к которому принадлежит автор и читатели этой заметки, по мнению большинства ученых, «происходит от небольшой популяции, жившей в Восточной Африке 200 — 160 тысяч лет назад»^[10]. Отсюда началось расселение. 90 — 85 тысяч лет назад произошел выход homo sapiens из Африки, и от этой небольшой группы эмигрантов впоследствии произошло все внеафриканское человечество. 50 — 40 тысяч лет назад была заселена Австралия и началось продвижение в Европу. Около 15 тысяч лет назад последним континентом, который был заселен homo sapiens, стала Америка.

Земля оказалась полностью освоенной человеком. Но говорить о существовании единого человечества можно только довольно условно: американские индейцы ничего не подозревали о людях, живущих в Африке или Австралии. Конечно, единичные контакты нельзя исключать, но они не играли существенной роли. 10 тысяч лет назад время прохождения сообщения из Южной Америки, например, в Переднюю Азию можно смело считать бесконечным для живших тогда людей: что бы ни случилось у одних, на других это не могло оказать практически никакого влияния. Человечество, расселившись по всей Земле, оказалось разорванным на разноцветные лоскутки. Но всюду на планете жили люди — представители одного и того же вида, и потому они были потенциально готовы и способны к контакту.

Ситуация радикально изменилась в XVI — XVII веках. Человечество начало быстро «сжиматься»: время прохождения сообщения между многими даже очень удаленными точками Земли сократилось до месяцев и в дальнейшем продолжало все быстрее сокращаться.

Сегодня время доставки информации практически из любой точки Земли уже исчисляется секундами. Так возникли предпосылки рождения единого тела человечества.

16 июля 1945 года в рамках американского «Манхэттенского проекта» в пустыне в штате Нью-Мексико был произведен тестовый взрыв первой атомной бомбы. 6 августа атомная бомба была сброшена на Хиросиму, 9 августа — на Нагасаки. После того как Советский Союз в августе 1949 года произвел взрыв своей атомной бомбы, возможность ядерной войны, которая могла бы уничтожить человечество, стала реальностью. От ядерной войны нельзя спрятаться, как бы далеко от театра военных действий ты ни находился. Как «шутили» физики: если случится такая война, живые будут жарить яичницу на ядерном костре и завидовать мертвым.

Фактор страха, вероятно, впервые заставил человечество почувствовать себя единым.

Столкновение ядерных держав вовсе не было невероятным, как может показаться сегодня. Но его возможность полностью зависела от отдельных представителей самого человечества, от таких понятных, вполне антропных целей, как желание власти и стремление к мировому господству. И чем большее количество боеголовок накапливали США и СССР, тем бессмысленнее становилась гонка вооружений: наступил такой момент, когда применение ракет стало практически ненужным, — оказалось, что достаточно взорвать боеголовки прямо в местах хранения, чтобы все живое на Земле очень быстро погибло. Человечество само с собой в конце концов поладило. Испытания ядерных бомб были почти повсеместно прекращены, и началось разоружение.

Но опыт, который в результате ядерного противостояния получило человечество, оказался не только положительным. Человечество в лице своих правителей почему-то решило, что справиться с любыми глобальными угрозами можно, просто договорившись между собой: если принять Монреальский протокол — озоновый слой восстановится, если принять Киотский — прекратится глобальное потепление. Безусловно, и разрушение озонового слоя, и глобальное изменение климата являются теми процессами, которые могут повлиять на жизнь всего человечества. Хорошо, что предпринимаются попытки остановить эти процессы, но вот те ли это попытки? Многие ученые всерьез в этом сомневаются. Если глобальное изменение климата имеет не антропогенную природу, а определяется естественными причинами (например, связано с так называемыми циклами Миланковича — периодическими изменениями параметров орбиты Земли), предпринимаемые усилия не только бесполезны, но и вредны, поскольку приводят к потере времени и средств, а исследования, направленные на изучение действительных причин, или не находят поддержки, или вовсе блокируются.

Тем не менее любая фиксация общественного внимания на подобных глобальных процессах приводит к осознанию человечеством своего единства, к ощущению, что все мы в одной лодке и она вовсе не так надежна, как совсем недавно мы полагали.

 

Чем внимательнее мы всматриваемся в космическое пространство, тем менее уверенно себя чувствуем. Оказывается, оно полно опасностей, которые совершенно точно имеют неантропогенную природу. И Земля уже кажется осажденной крепостью, которую человечество может защитить только общими — глобальными — усилиями. Я остановлюсь на нескольких примерах таких космических угроз.

На съезде Европейского геофизического союза (European Geophysical Union) в Вене в 2009 году астрономы NASA сообщили о своих наблюдениях за магнитным полем Земли с помощью системы спутников THEMIS. Астрономам удалось установить, что солнечный ветер, огибая Землю, на темной стороне нашей планеты растягивает ее магнитное поле, как резиновый жгут. При этом напряжение магнитного поля постоянно растет, пока не достигает критической величины: тогда «жгут» резко сжимается и происходит огромный выброс энергии. В этот момент образуется гигантский, направленный к Земле вихрь заряженных частиц. Он бьет в ионосферу на высоте около 400 километров и вызывает свечение, которое и является полярным сиянием. (Ученые утверждают, что им удалось открыть тайну этого красивейшего явления.) Наблюдения с Земли подтверждают, что полярное сияние по времени совпадает с ударом гигантской молнии, который фиксируют спутники THEMIS. Второй вихрь образуется после того, как ионосфера отражает удар. Длина этих вихрей составляет около 70 тысяч километров (в пять с половиной раз больше диаметра нашей планеты), а сила тока в канале вихря достигает 100 тысяч ампер (ток силой всего 0,1 ампера уже приводит к нарушениям в организме человека). Эта «двурогая молния» атакует Землю каждые три часа.

Один из авторов исследования Андреас Кейлинг (Andreas Keiling) заметил^[11], что исследование помогает понять явления, происходящие в магнитосфере, но не дает никакой надежды защититься от них. В случае катастрофического сценария, если по каким-то причинам электрический вихрь пробьет ионосферу, он достигнет земной поверхности практически мгновенно. Правда, до сих пор ионосфера успешно отражала удары этой гигантской молнии.

В декабре 2004 года в отчете NASA появилось сообщение, которое вызвало необычайный интерес во всем мире. Астрономы сообщили об открытии астероида, который, по предварительным оценкам, мог бы столкнуться с Землей в 2029 году. Вероятность столкновения оценивалась как 1 шанс из 300. Астероид получил временное название 2004 MN4 и в течение ближайших месяцев стал объектом наблюдения сотен обсерваторий. Оценка вероятности столкновения постоянно колебалась, пока астрономы всего мира не согласились, что вероятность столкновения в 2029 году практически равна нулю, а в 2036-м она составит 1 шанс из 45 тысяч.

Первооткрыватели астероида назвали его Апофис, по греческому имени египетского бога — огромного змея, который живет в подземном царстве и каждый день пытается проглотить бога Ра вместе с лодкой, когда тот совершает свой переход с запада на восток.

По существующим на сегодня оценкам, Апофис имеет размер около 300 метров в диаметре и массу порядка 26 миллионов тонн. В момент максимального приближения к Земле — приблизительно 13 апреля 2029 года — астероид пройдет на расстоянии около 30 тысяч километров от нашей планеты. Это в десять раз ближе, чем орбита Луны. Искусственные спутники Земли, находящиеся на геостационарных орбитах, обращаются на высоте около 35 тысяч километров. (Такие спутники постоянно «висят» над фиксированной точкой Земли и часто используются как спутники связи.) Так что Апофис в принципе может столкнуться с таким спутником, и это может привести к коррекции орбиты астероида. Были проведены расчеты, показавшие, что в этом случае вероятность столкновения с Землей в 2036 году может быть повышена до 1 шанса из 450. Но NASA не подтвердило эти расчеты.

По сделанным на сегодня оценкам, мощность взрыва, которая зависит от плотности вещества, скорости и угла удара, при столкновении астероида с Землей может составить около 500 мегатонн. (Мощность взрыва Тунгусского метеорита оценивается не более чем 10 мегатонн, а взрыв вулкана Кракатау в 1883 году — примерно в 200 мегатонн.)

Возможными районами падения астероида астрономы считают Западную и Восточную Сибирь, Камчатку, Тихий океан, Центральную Америку и экваториальную Атлантику. Столкновение не вызовет глобальной катастрофы (так называемой «астероидной зимы»), но его последствия могут быть печальными: при падении астероида на сушу размеры кратера могут достигнуть 5 километров, а при падении в океан возникнет огромное цунами.

В своем последнем (на время написания этой заметки) отчете, посвященном Апофису, в октябре 2009 года NASA еще раз понизило вероятность столкновения в 2036 году: до 1 шанса из 250 тысяч, что уже совсем немного. Но тем не менее в 2013 году — в удобный для наблюдения момент — земные обсерватории снова будут следить за Апофисом, чтобы уточнить его орбиту и скорректировать вероятность его столкновения с Землей.

Если бы такой Апофис был один, можно было бы почти успокоиться, но беда в том, что, согласно существующим оценкам^[12], каждые 5 тысяч лет на Землю падает астероид размером около 140 метров в диаметре, а каждые 6 миллионов лет — размером более 5 километров.

Сегодня уже организована служба слежения за опасными небесными телами, но пока никаких эффективных методов защиты не создано, хотя в теоретических идеях недостатка нет. Остается вопрос: что бы мы сейчас делали, если бы подтвердился худший прогноз: вероятность столкновения в 2029 году 1 шанс из 37 (а был и такой)? Просто следили бы за этим небесным телом и уточняли, какого именно города через 19 лет не будет — Омска или Томска?

Человечеству может угрожать не только околоземное пространство или объекты Солнечной системы, но и далекие звезды. Австралийский астроном Петер Тьютил (Peter Tuthill) обнаружил двойную систему, состоящую из ярких (в 10 тысяч раз ярче Солнца), массивных звезд. Они стремительно вращаются вокруг общей оси и близки к столкновению. Такие звезды очень быстро расходуют свою энергию. Если Солнце теряет 10 в минус 16-й степени своей массы каждый год, то эти звезды теряют в триллион раз больше. Как истинные рокеры, они живут быстро и умирают молодыми, а в момент коллапса выбрасывают огромную энергию. Коллапс двойной звезды, обнаруженной Тьютилом, может произойти в любой момент в течение ближайших 100 тысяч лет. При взрыве должна произойти мощнейшая вспышка гамма-излучения. По оценке астронома, мощность излучения будет превосходить излученную энергию Солнца за всю историю его существования, и она выделится за несколько секунд или минут. Причем энергия взрыва не распылится равномерно по Вселенной, а будет сфокусирована в одном направлении. В этом направлении образуется конус из гамма-лучей, основание которого на расстоянии 8 тысяч световых лет (таково расстояние от Земли до двойной системы) будет иметь площадь несколько тысяч квадратных световых лет.

Земля может оказаться на пути вспышки (может, впрочем, и не оказаться, что даже более вероятно). Но если гамма-вспышка заденет нашу планету, у человечества будут серьезные неприятности: гамма-излучение скорее всего не проникнет к поверхности Земли — его отразит атмосфера, — но будет уничтожено 25 процентов озонного слоя, и планета останется не защищенной от космического ультрафиолета и космических лучей.

Петер Тьютил сказал: «Когда мы наблюдали эту звезду, у меня было ощущение, что мы смотрим в дуло винтовки».

 

Список возможных угроз человечеству можно легко продолжить. Но уже ясно, что чем больше мы узнаем об окружающем нас мире, чем дальше и глубже мы проникаем во Вселенную, тем более зябким и зыбким становится наше существование, тем больше причин для осознания единства цивилизации, для переживания человечества как целого: вселенский холод заставляет прижаться друг к другу.

Глобальная опасность заставляет людей отвечать на угрозы и вызовы, и фактор страха будит инстинкт самосохранения, но не только в отдельном человеке, а во всем человечестве.

Нам никуда не деться. И мы осознаем себя как глобальное тело.Следующим шагом должно стать пробуждающееся глобальное единое сознание — то есть та рефлексия, о которой говорил в отношении отдельного человека Шарден.

Говоря о рефлексии, вдруг проявившейся у «обезьяны», Шарден писал: «Каковы же последствия подобного превращения? Они необъятны, и мы их так же ясно видим в природе, как любой из фактов, зарегистрированных физикой или астрономией. Рефлектирующее существо в силу самого сосредоточивания на самом себе внезапно становится способным развиваться в новой сфере. В действительности это возникновение нового мира. Абстракция, логика, обдуманный выбор и изобретательность, математика, искусство, рассчитанное восприятие пространства и длительности, тревоги и мечтания любви... Вся эта деятельность внутренней 
жизни — не что иное, как возбуждение вновь образованного центра, воспламеняющегося в самом себе»^[13].

Чем станет «проявление» рефлексии человечества, нам трудно даже предположить, но об этом можно задуматься и попытаться увидеть ту новую сферу, в которой человечество будет способно развиваться, попытаться рассмотреть черты рефлексивного единства, уже проявившиеся сегодня, и предположить, в каком направлении развитие пойдет завтра.

Наука будущего — это в первую очередь наука глобальная. Она не может ограничиться набором узких специализаций, не может развиваться, не отвечая на те вызовы, которые стоят перед рождающимся человечеством, и она же является и плодотворной силой, и повивальной бабкой этого рождения.