Наталья Сиривли
КИНООБОЗРЕНИЕ НАТАЛЬИ СИРИВЛИ
«Аватар»
Космическая сага «Аватар» Джеймса Кэмерона — настоящее чудо компьютерных технологий, сумевшее как-то разом осчастливить миллионы людей всех рас, континентов, культур и социальных систем (кассовые сборы фильма достигли заветного миллиарда уже через три недели проката). Мало того что землянам предъявлен здесь упоительный образ целиком нарисованной на компьютере планеты Пандора с волшебно светящимися лесами и невиданными животными, так еще все эти лютики-цветочки, фосфоресцирующие грибы и папоротники, парящие в воздухе скалы и гнездящихся на них драконов с двумя парами глаз и крыльев, можно разглядывать в метре от своего носа через очки 3D.
Объемный неведомый мир — это, конечно, круто, однако не настолько, чтобы «миллионы обнялись» в едином порыве любви и восторга. Тут технологиями не обойдешься. Нужно некое режиссерское волшебство, сполна присущее создателю «Терминатора» и «Титаника». Ведь умудрился же он когда-то превратить фильм-катастрофу о гибели огромного корабля в песнь торжествующей любви с хеппи-эндом. Но в «Аватаре» Кэмерон, похоже, превзошел самого себя. Он совершил небывалое в истории научно-фантастического кино — заставил зрителей распроститься со своей человеческой идентичностью и радостно возжелать перевоплощения в синих трехметровых хвостатых аборигенов с чужой планеты. И эффект сей достигается не за счет какой-то особой изощренности режиссерских приемов, но за счет того тотального, согласованного и мощного воздействия на все уровни зрительского сознания и подсознания, которое недоступно даже великим манипуляторам и возможно лишь в случае абсолютной веры автора в свою сказку.
Понятно, что идентифицикация с главным героем всякий раз дарит зрителю радость чисто телесного раскрепощения, когда бывший морпех, ныне — инвалид-колясочник Джейк Салли (Сэм Уортингтон) переселяется в своего «аватара» — хвостатое синее тело, созданное по образу и подобию аборигенов Пандоры, — и принимается восторженно бегать, прыгать, скакать на местных шестиногих лошадках и летать на местных четырехкрылых птеродактилях. Понятно, что мир людей-кошек Нави, где Джейк счастлив, — и для него и для зрителя эмоционально в куда большей степени «свой», нежели человеческий мир, где герой страдает от физической беспомощности и нравственного раздрая. Понятно, что антропоморфные Нави с их детально проработанной гибкой пластикой, живой мимикой, передающей по-детски простые и яркие чувства, с их желтыми огромными выразительными глазами и идеальным телом, глядя на которое зритель забывает на время о собственной дисморфомании, созданы, чтобы пленять наше воображение. Кроме того, они со своими луками, стрелами, косами, фенечками и перьями намеренно сделаны похожими на благородных киношных индейцев, к которым зритель с детства приучен испытывать сочувствие и любовь. И наконец, Нави по ходу фильма оказываются жертвой несправедливой агрессии со стороны людей, что, понятное дело, — еще один веский повод встать на их сторону.
Всего этого достаточно, однако, чтобы наладить производство Навьих хвостов, косичек, луков и стрел, но недостаточно, чтоб объяснить депрессию многих вполне взрослых людей, которые начинают мазать лицо синей краской, учить язык Нави и даже подумывают о самоубийстве, надеясь в следующей жизни обрести гигантское синее тело с хвостом. В Америке зарегистрирован, говорят, целый сайт, на котором общаются люди, ушибленные безнадежной любовью к Пандоре. Объяснить это распространенной в эпоху компьютерных игр патологической зависимостью от виртуальных миров — невозможно. Острое желание бросить все и лететь на Пандору испытывают самые разные люди, независимо от того, рубятся ли они дни и ночи в «Ворд оф варкрафт» или нет.
Рискну предположить, что неутолимая тоска по Пандоре имеет иную природу — религиозную. Что вместе с прочими частями нашего «я» Кэмерон затрагивает и ту, где гнездится вытесненная, практически лишенная права голоса в современной культуре, но неискоренимая и свойственная всем людям тяга к единству с Богом. В сущности, режиссер в «Аватаре» предлагает зрителям недорогую, но запоминающуюся экскурсию в Рай — в мир, похожий на наш, но не знавший грехопадения. Если считать, что суть печального события, произошедшего некогда в Эдемском саду, не в самовольно съеденном яблоке и не в пробуждении сексуальности и стыда, а в катастрофическом разрыве жизненной связи между разумным творением и Творцом, то планета Пандора такой напасти счастливо избежала.
В этом смысле мир Пандоры напоминает юный и чистый мир Переландры-Венеры из космической трилогии К. Льюиса. Так же как и в романе Льюиса, зло заносится на Пандору людьми, и так же, как в «Переландре», герою приходится в смертельной, отчаянной рукопашной схватке с представителем своего вида отстаивать гармоничную неиспорченность прекрасной планеты.
Синие хвостатые аборигены Пандоры прекрасно знают, что такое агрессия, убийство, смерть, секс, соперничество, но им абсолютно неведомы ложь, зависть, подлость и страх предательства. Они «видят» друг друга. Между ними и всеми животными и растениями Пандоры существует нерасторжимая связь. Она осуществляется посредством особых волокон на конце длинной заплетенной косы. И всякий раз, садясь на своего шестиногого коня или нарядно раскрашенного птеродактиля, Нави привычным движением соединяет конец косы со специальными отростками, идущими от головы животного, и оба испытывают мгновенное сладостное потрясение от того, что сила животного и разумная воля гуманоида сливаются воедино.
Такая же связь есть у Нави с Древом Души, похожим на светящуюся розово-белую иву, — воплощением хранящей этот мир богини-матери Эйвы. Эйва — и коллективная память, и высший разум для Нави, она руководит ими, рассылая указания при помощи летающих воздушных семян, слушает их молитвы и иногда отвечает; она хранит равновесие жизни на этой планете, но встает на сторону своих чад, когда им угрожает уничтожение. Все счастье, вся мудрость, вся жизнь Нави в том, чтобы быть с Эйвой. Им даже в голову не приходит ослушаться Ее воли и разрушить тем самым свой мир. Зато люди собираются сбросить на дерево Эйвы мегатонную бомбу, чтобы, разорвав связь Нави с их Богом, деморализовать их, рассеять и покорить.
Собственно, сама программа экскурсии в этот райский уголок проста, как меню в пионерском лагере: первое, второе, компот. Заезд, знакомство с красотами местной природы, курс молодого бойца (обучение новобранца Салли премудростям жизни в лесу). Далее — прием в племя и выбор невесты. Ну и, следом затем, понятно, — войнушка. Злобные люди, варварски разрабатывающие на Пандоре зачем-то нужный им и дико дорогой минерал анобтаниум, решают силой согнать Нави с их земель и сдуру пускают против них сначала бульдозеры, затем вертолеты, боевых роботов и шаттл со взрывчаткой. Так что Салли — «казачку», засланному со шпионскими целями, — ничего не остается, как возглавить освободительное восстание аборигенов против озверевших людей.
Те, кто обвиняет сценарий «Аватара» в банальности, на двести процентов правы. На уровне сюжета в фильме нет решительно ничего нового. Подробности жизни на Пандоре позаимствованы Кэмероном из разных хорошо известных научно-фантастических текстов (он сам признается, что вдохновлялся фантастикой времен своего детства и юности). Что же касается центральной коллизии «свой среди чужих», то ее оригинальность сродни неповторимости сюжетов волшебной сказки. Но режиссера это, по-моему, совсем не смущает. Он вовсе не собирался приглашать на свою экскурсию одних только эстетов и интеллектуалов. Она организована для всех, и при всей ординарности предложенного маршрута зритель успевает разглядеть главное: красоту живой, насквозь пронизанной нервными связями, разумной планеты; мистические семена Эйвы — пушинки благодати, медленно парящие среди древесных стволов, экзотических могучих животных, подчиняющихся воле благой Богини, и две разновидности прямоходящих «сапиенсов», одни из которых гибки, ловки, наги и живут в единстве с Планетой, а другие напяливают на себя и толкают перед собой груды металлолома, разрушают все, к чему прикасаются, и убивают все, что сопротивляется их тупому напору. Они глухи, слепы и нечувствительны даже к собственной выгоде. Они — инвалиды, у них словно перебит позвоночник — нервный ствол, соединяющий человека с Богом, и вся их техника, лабораторное оборудование, оружие: пушки, экзоскелеты, бомбардировщики — всего лишь костыли и протезы, компенсирующие их убогую немощь.
Люди в фильме — калеки, поврежденные. Они глубоко несчастны, жалки в собственной алчности и слепоте. С огромным трудом, ценой гигантских затрат они познают то, что Нави знают от рождения, от общения с Эйвой. Высшее достижение человеческой науки — совмещение нервных систем человека и аватара — обыденность в мире Нави. Люди очень слабо представляют, как устроена жизнь. Они лишь громоздят и громоздят гигантские железные пародии на живое (главный злодей — полковник Коуритч (Стивен Лэнг) летает на какой-то бронированной консервной банке под названьем «Дракон», в то время как Салли удается подчинить себе настоящего живого Турука — царя пандорианской фауны) и в неутолимой тоске по утраченному раю безумствуют и крушат все вокруг.
В этой ситуации, говорит Кэмерон, у человека есть два пути: 1) попытаться минимизировать урон, нанесенный «своими», оберегать то, до чего еще не дотянулись их цепкие очумелые ручки, и быть при этом «пустой чашей», учиться интуитивно «видеть», слышать и понимать живой окружающий мир; 2) продолжать действовать по принципу «сила есть — ума не надо» и коснеть в самодовольном невежестве.
В первом случае есть шанс, что разорванные нервные ткани срастутся и калека обретет возможность ходить. Во втором следует быть готовым, что тебя вышвырнут из класса за неуспеваемость и хулиганское поведение.
Это — все. Понятно, что эта мораль не содержит в себе решительно ничего нового. Кэмерон сочиняет сказку, используя набор узнаваемых архетипов, чтобы обратиться к человечеству в целом и предложить ему оценить его наличное состояние. Ну и для сравнения помещает рядом трехмерную компьютерную картинку: как оно все в идеале могло бы быть. Познавательный, педагогический аттракцион, не более. Но, видимо, религиозный голод у современных людей настолько силен, что даже компьютерная, условная 3D модель «Царства Божия» потрясает до основания, и страсти по «Аватару» буквально зашкаливают. А сам фильм порождает какое-то совершенно невероятное количество интерпретаций по принципу «у кого чего болит».
Американцы, понятное дело, видят во всем этом пропаганду миротворческих усилий Обамы в противовес тупому милитаризму Буша. Левый боливийский президент Эво Моралес заявил, что «Аватар» — эталонный антикапиталистический фильм. Для бедных китайцев «Аватар» стал знаменем борьбы против продвигаемого правительством закона о насильственных переселениях (волна поднялась такая, что правительство запретило демонстрацию картины в обычных кинотеатрах, а залов 3D в Китае очень мало). Ватикан с ревнивой осторожностью твердит об опасностях пантеизма и превращения экологии в религию XXI века.
Но нас интересует, конечно же, русский сегмент Интернета, и тут у наблюдателя глаза от изумления лезут на лоб. Отзывы наших зрителей делятся на две категории. 1. «Гениально!», «Охрененно!», «Ничего красивее в жизни не видел!» — со множеством восклицательных знаков. 2. Развернутое, на многих страницах, вдохновенное и яростное поношение фильма. Идеологически озабоченные ЖЖ-шные писатели воспринимают «Аватар» как какое-то личное оскорбление, как диверсию против всего святого. В чем только фильм Кэмерона не обвиняют: в пропаганде зоофилии и экофашизма, воспевании виртуальной зависимости и отказе от завоеваний цивилизации. Но главный пункт обвинений: фильм — апология предательства. Главный герой сдал своих — людей в целом, соотечественников, сослуживцев, партнеров, — не важно… Важно, что для него нет и не может быть оправданий.
Российские блоггеры тратят массу интеллектуальных усилий, чтобы оправдать продемонстрированные в фильме решения и поступки людей. Аргументы различны. От примитивного: «Мочить синезадых! Человек, построивший космолет, имеет право на любые ресурсы любой планеты!» — до многословных рассуждений о том, как нужен, просто жизненно необходим на земле анобтаниум, и герой, поддержавший туземцев, подло обрек тем самым на гибель миллионы стариков и детей. Вояки напирают на нарушение присяги и дисциплины (хотя никакой присяги Джейк Салли не приносил); бухгалтеры отмечают, что аватар, в который герой окончательно переселяется в конце фильма, — дорогостоящая собственность корпорации; циничные, хитромудрые топ-менеджеры стебутся, раскрывая наивным глаза на то, что подружка героя Найтири и весь вообще народ Нави скорее всего — аватары производства соседней компании, ловко выжившей конкурентов с месторождений Пандоры…
Вариантов масса, логика одна. Пункт 1: люди правы по определению; им позволено свинячить всегда и везде, и в этом их доблесть и даже признак цивилизованности. Пункт 2: даже если люди неправы, — см. пункт 1. То есть можно все — убивать, отжимать, обманывать, «нагибать», отбирать у туземцев ресурсы… Единственное, чего нельзя, — выписаться из банды. Это — предательство.
Человек не имеет права защищать то, что ему действительно дорого, то, что делает его счастливым и полноценным. Это означает — он «продался», «нас на бабу променял». Высшая доблесть — стоять до конца за то, что ненавидишь и презираешь; лизать сапог, который давит тебя. «Аватар» и нас задел за больное, и застарелый, веками выпестованный патриотический мазохизм полез изо всех ЖЖ-шных щелей, претендуя чуть ли не на статус национальной идеи.
Вообще-то, то, что произошло с героем, принятым в безгрешный мир Нави, на языке мировых религий называют «спасением». Но русский человек, позови его даже в Рай, будет, похоже, упорно хранить верность Аду, потому что «здесь, сынок, твоя Родина».