Вместо молитвы
Четвертый день
по пустякам не сердится,
за все благодарит или молчит…
Скажи, мой Бог,
его больное сердце
зачем Тебе?
Пускай себе стучит.
Зачем Тебе такой упрямец бедненький,
Ты без него не понесешь урон,
там у Тебя хватает собеседников,
здесь, у меня,
всего лишь — Ты да он.
Пускай он здесь живет,
со мною мается
и, как дитя, пузырит пену дней…
Там, у Тебя, такие собираются! —
и старше,
и красивей,
и умней.
* *
*
Общая память на лица, на книги,
на переезды и даже моря, —
бедный мой, бедный,
какие вериги
носишь и носишь
из-за меня.
Сентиментальный! Забудь, что нас двое,
я — то, что справа,
все прочее — ты.
И не таких разливали водою,
в разных могилах сажая кресты!
Что удержу я рукой обожженной? —
Тяжесть вина не удержит лоза.
…В солнечной спальне свет абажурный
режет глаза.
* *
*
Ну что ты, пустяки —
я не переживаю,
я просто вышиваю
по ветру языком.
Я с некоторых пор
ранимой не бываю,
давай поедем к папе —
ты не был с ним знаком.
Давай поедем к маме!
Возьмем с собою кошку
и цифровой серебряный фотоаппарат,
присядем у оградки
и дернем на дорожку,
и вспомним понемножку,
как угодили в ад.
Ну что ты, все прошло,
я не переживаю,
я так фотогенична,
особенно весной!
Гляди, я получилась
ну прямо как живая,
и ты, со мной и с кошкой,
ну прямо как родной.
* *
*
Притворился дураком —
муж мой ходит женихом,
и бегут невесты:
где тут свято место?
Говорю им: “Дуры,
он ведь шуры-муры,
он ведь сивый мерин,
без зубов передних,
лысый и ленивый,
пьющий-некрасивый”.
А они хохочут —
целоваться хочут.
* *
*
Тот мужчина с улыбкой широкой,
тот мужчина с глазами клошара
смотрит так непривычно тревожно,
так бессонно, бессовестно так:
— Твои губы дадут еще сока,
твое тело даст еще жару,
нужно только качнуть осторожно
сердца маятник с мужнин кулак.
Два припева
А что позабыла —
на то и забила:
на горстки находок,
на свалки потерь.
Все лучшее — было,
все худшее — было!
А то, чего не было,
будет теперь.
А что позабыла,
на то и забила:
еще на потерю,
еще на успех.
Все лучшее было,
все худшее было.
А то, чего не было, —
будет у всех.
* *
*
Вот отец
на коленях у деда,
это я
у отца на коленях,
это сын
у меня на руках.
Это внук
на коленях у сына,
это сын
на коленях у внука,
это внук
у него на плечах,
это…
Вот бы это — пускай и без звука! —
в запредельных увидеть лучах.