WWW-ОБОЗРЕНИЕ ВЛАДИМИРА ГУБАЙЛОВСКОГО

1. Что может принести человеку его профессия? Кроме таких не вполне определенных вещей, как моральное удовлетворение или самореализация, она может дать славу, деньги и власть. Этот короткий список можно, вероятно, продолжить. Но, мне кажется, дополнения сведутся в основном к уточнениям, к тому, что конкретный человек имеет в виду под этими тремя определениями успеха. Есть сколько угодно людей, которым на самом деле (не для виду) абсолютно наплевать на два из трех результатов, но таких, которым безразличны все три, очень мало, а в молодости - просто нет. Или славы, или денег, или власти обязательно хочется, и по тому, как достигается цель измеряется личный успех.

Существует десяток программистов, чьи имена широко известны: Дейкстра, Кнут, Вирт, Страуструп… Но их имена прославили не написанные ими программы, а книги. Существуют десятки тысячи программистов, чьих имен никто не знает, но чью работу знают все: Windows, Linux, Oracle, Delphi... Все остальные программисты - это бойцы невидимого фронта, их мало кто знает, их продукты мало кто использует. Так что вряд ли программирование приносит славу человеку.

Но если труд программиста огромной корпорации практически растворен в громадном объеме кода, то в небольших коллективах вклад каждого вполне конкретен и заслуга ясна.

Четыре молодых израильских программиста, которые организовали в 1996 году фирму “Mirabilis”, решали абсолютно конкретную проблему - интерактивный обмен короткими сообщениями через Интернет. Они эту проблему решили. Они не стали знаменитыми, хотя их имена и выложены на сайте ICQ<http://www.icq.com/company/about.html>. Мечтали они о славе? Возможно. Но не это главное: они бросили свою реплику в бесконечном диалоге. А это разговор не только людей, но и компьютеров. А сколько компьютеров знает ICQ? Наверное, уже миллионов. Может быть, это другая форма славы?

Несколько программистов баснословно разбогатели. Билл Гейтс, например. Очень богатым человеком мог стать Алексей Пажитнов – автор “Тетриса”, если бы он жил в цивилизованной стране и смог отстоять авторские права. Но чтобы по-настоящему разбогатеть, действующим программистам всегда приходилось становиться бизнесменами, а бизнес везде бизнес - и в цифровых технологиях, и в производстве презервативов, хотя и со своей спецификой.

Программирование не делает человека богатым. Адвокат или экономист той же квалификации могут заработать куда больше, не говоря уже о бизнесмене.

Может быть, программирование дает человеку власть?

2. Вы сидите за столом. Горит приятный приглушенный свет. Вы прекрасно выспались сегодня за день, и в холодильнике нашлась баночка-другая любимого легкого пива. Перед вами стоит вечный друг с огромным стеклянным глазом - ручной циклоп. Он смотрит на вас, вы смотрите сквозь него. Он готов ко всему. Тихонечко журчит музыка. Руки ложатся на стол. Пальцы трогают клавиатуру. Так ныряльщик трогает воду. Не холодна ли? Нет, в самый раз. Пора. Где вас будет носить этой ночью, не знает никто. Вы скользите в Сети.

Но что за непонятки? Какой-то неведомый лох серебристый, Elaeagnus argenta, вас не пропускает. Пароль, говорит, хочу. А не пошли бы вы, любезнейший? А он отвечает: у вас нет прав. Каких таких прав у нас нет? А мы зайдем через черный ход. Так, и там облом. Ну хорошо. А через каминную трубу? Ага, не ждали, гады. Начинает выделяться адреналин. Ну, будет вам на пряники. И, как следует пошуровав на сайтике, вы оставляете интересное сообщение вместо начальной страницы и продолжаете свой веселый путь с чувством выполненного долга и хорошо сделанной работы, очень скоро забыв о локальном происшествии...

Вы невидимы, незримы, неуловимы. Кто там сосет валидол, у кого сорвалась миллионная сделка, кто пошел по миру. Разве вы можете опускаться до таких мелочей? Вы сегодня в свободном полете. Вы выше этого.

3. Если вы физически можете замочить старушку-процентщицу, вы, скорее всего, делать этого не станете. Разве только из высших соображений. А в Сети? Вы ведь почти невидимы.

Возникает любопытная ситуация: человек в условиях реальной безнаказанности. Как он будет себя вести? Пойдет все крушить налево-направо или будет сам себя контролировать и сдерживать, опираясь на нравственный императив? А если я невидим, и неуязвим, что запрещено мне или кто мне может что-то запретить?

Как можно застраховаться от преступлений подобных тем, что произошли в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года? Ответ, в принципе, ясен. Нужно продублировать управление самолетом с земли. Если самолет выходит из-под контроля, по команде с земли блокируются рули и кабина пилота плавно перемещается в наземный центр управления. Отсюда самолет выводят в рабочее состояние – конечно, если удастся, потому что сверху все равно видно лучше, - и аккуратно приземляют на заданном аэродроме. Конечно, беспилотное приземление - очень сложная задача, и не при всех погодных условиях она осуществима, но это не мистика. Никакое другое средство управления не может стать ни достаточно безопасным, ни достаточно эффективным. Самолеты-перехватчики все равно не успеют, а люди погибнут и в воздухе, и на земле.

Но представьте себе, что будет, если мы реализуем этот чрезвычайно дорогостоящий проект и какой-нибудь - не подонок, не убийца, а просто легкомысленный человек - пробьется к управлению самолетом из глобальной Сети. Он аккуратно развернет воздушное судно, направит его на Всемирный торговый центр и будет смотреть, открыв на экране окошечко для веб-камеры, как самолет сталкивается с небоскребом. Высокий класс. А повторить?

4. В 2002 году Николас Вивер (Университет Беркли, Калифорния) опубликовал свое исследование “Warhol Worms: The Potential for Very Fast Internet Plagues” - “Черви Уорхола: потенциал для очень быстрых интернет-эпидемий” <http://www.cs.berkeley.edu/~nweaver/warhol.html>. Вивер описал механизм стремительного – за 15 минут – заражения всего интернет-пространства. Очень коротко идея состоит в следующем. Большую часть своего времени вирус тратит на поиск компьютеров, которые могут быть заражены. Как только такой компьютер обнаружен, он сразу же заражается. Но поиск потенциальной жертвы - процесс довольно-таки трудоемкий, поэтому распространение эпидемии происходит сравнительно медленно, и антивирусные программы успевают обновиться и отразить угрозу. Вивер предлагает другую стратегию: сначала происходит сканирование Сети и подбирается до 10 тысяч адресов потенциальных жертв, а затем вирус стремительно заражает все эти компьютеры и распространяется дальше, используя традиционные методы заражения, но атакует уже не одна вирусная программа, а десятки тысяч. В этом случае скорость распространения эпидемии может стать угрожающей.

В 2003 году вирусолог Евгений Касперский также описал подобный механизм и даже высказал предположение, что вирус “Slammer” распространялся подобным образом.

Главная трудность “отложенной атаки” состоит в том, что компьютер, уязвимый сегодня, завтра может стать надежно защищенным - например, обновив антивирусный пакет или установив “заплатку” на операционную систему. Поэтому скорость пополнения списка потенциальных жертв не только растет, но и уменьшается. И может стабилизироваться на небольшой константе, а то и вовсе сойти на нет.

Статья Вивера начинается словами Энди Уорхола: “In the future, everybody will have 15 minutes of fame” - “В будущем каждый получит 15 минут славы”. Это те самые 15 минут, за которые может быть поражен вирусной эпидемией весь Интернет. Чья это слава? Вируса, который будут проклинать все, чье имя будут выкликать в выпусках новостей и печатать огромными буквами на первых полосах газет, или это слава создателя, имя которого, возможно, никто никогда не узнает?

5. Как это делается сегодня? Вирус распространяется в несколько этапов, используя разные технологические решения. Например, сетевой червь MyDoom и его многочисленные модификации и варианты, которые периодически встряхивают Сеть в течении последнего года. Этот вирус приходит с электронным письмом под видом архива фотографий. После того как наивный пользователь выполняет вложение, вирус устанавливает себя на компьютер. После этого вирус ведет себя как троянская программа. Он открывает один из портов и дает знать на управляющий сервер, что он готов к выполнению заданий. Чем больше зараженных компьютеров, тем выше потенциальная опасность. И главная опасность состоит в том, что все зараженные компьютеры могут действовать согласованно. Например, 26 июля несколько десятков тысяч зараженных компьютеров обратились к поисковым системам Google, Yahoo и некоторым другим с запросами, в которые должно было попасть множество адресов электронной почты. Поисковые порталы оказались практически парализованными, пытаясь обслужить запросы зараженных компьютеров. Google вышел из строя на несколько часов. А это был, судя по всему, всего лишь побочный эффект.

6. Я был знаком с одним вирусописателем. Он блестяще знал DOS. Его вирусы были практически безвредны. Просто в какой-то момент работы зараженной программы вирус активировал себя и предлагал использовать. А использовать было что - это была файловая оболочка типа Norton Commander, со встроенным довольно удобным редактором, и все это добро умещалось в 14 кб. Юноша был поклонником Егора Летова. Вирус назывался “Civil defends” - “Гражданская оборона”.

Каждый вирусописатель - одиночка. Эти люди принципиально никогда не выходят на свет. В быту это может быть милейший человек, чаще всего нормальный - очень редко, кстати, блестящий - программист. Но по ночи безответной он выходит незримый и творит, что задумает. Это, конечно, терроризм. Но террор всегда имеет цель. Пусть не всегда совершенно конкретную. А здесь мы сталкиваемся с ситуацией самоуничтожения. Чего может добиться вирус в предельно удачном случае? Уничтожить среду своего существования. Но ведь мы имеем дело с разумными существами, которые эти вирусы производят. И это они уничтожают свою собственную жизненную среду.

7. Что такое слава или власть с точки зрения человека, которому подчиняются десятки тысяч компьютеров, тех, которые заражены его троянской программой, которыми он может удаленно управлять - например, уничтожить содержимое жесткого диска или начать атаку на сайт Microsoft?

Это слава и власть не человека, а некоторого объекта, который его опосредует, – компьютерной программы. В этом случае, как мне кажется, человек полностью ассоциирует себя со своим творением.

Если писатель от книги отстраняется и уходит, иначе он просто не сможет ничего больше написать, иначе сама книга не станет эстетически замкнутым и, значит, окончательно завершенным объектом, - то создатель вируса со своей программой совпадает. Он живет в ней. Она – это он. Он – это она. Только в этом случае слава программы и есть слава человека. А власть программы – это власть человека.

Вирусы – это не просто еще одна форма творчества. Возможно, что это в некоторых случаях уже форма жизни. Поэтому угроза, которую несут объективно вредоносные программы, несравнимо выше, чем может показаться на первый взгляд. Человек, одним из органов которого стала Сеть, будет сражаться за свою целость и жизнеспособность всеми доступными ему средствами. И победить его будет непросто, потому что он сражается за собственную жизнь.