Из белой тьмы

         *   *
           *

Стариковские пальцы конверт бестолково мнут,
Оставляя за кадром, допустим, такой сюжет:
Обещала перезвонить через пять минут.
А сама прислала письмо. Через тридцать лет.

Начинается поиск сидящих на лбу очков.
Продолжается он же, которому нет конца:
Адресат блуждает по кухне, желтой от кабачков,
Не замечая в зеркале собственного лица...

         *   *
           *

Улетел туалетный утенок.
Ангелоидом стал нетопырь.
В магазине горящих путевок
Не отыщешь бесплатной — в Сибирь.

Гусь свинье и товарищ Кащею,
Чуть живой заводной соловей,
Ты бросаешься веку на шею,
Кто угодно по крови своей.

Век тебе отвечает, как может,
Разноцветными нитками шит:
Ворожит, ублажает, корежит,
Лезет в душу, на помощь спешит...

Благородный любитель халявы,
Теневой председатель жлобья,
Даст тебе он и денег, и славы.
А потом — закопает в себя.

Даст тебе он и зрелищ, и хлеба,
И земное подобье судьбы,
И — сквозное присутствие неба
Над любым пятачком городьбы...

         *   *
           *

Откупорив бутылку об оградку
Газончика, взошедшего на днях,
Губами припадешь к миропорядку —
И скроешься в неброских зеленях.

Земную жизнь пройдя по захолустьям,
Привал устроишь в парковом лесу, —
И бабочка — лимонница, допустим, —
Как желтый ангел, сядет на джинсу...

         *   *
           *

Взявшиеся словно дважды два,
Запиши пришедшие слова.
Звездочки в количестве трех штук
Нарисуй над ними (ноутбук
До сих пор — не по карману, что ж,
Без него, сдается, проживешь
Лет еще... Бог знает сколько лет...).
Погляди в окно. Поешь котлет.
Ржавой переделкинской водой
В общем душе голову помой —
И — подкожно — сквозь житье-бытье
Вдруг почувствуй время как свое...

         *   *
           *

За палаткой кучкуется пьянь,
У небес вымогая десятку,
Вместо дури подсунувший дрянь,
Наркодилер идет на посадку.

И приписан к последней строфе
Телефонный звонок анонима,
И заказан — как столик в кафе —
Олигарх, проплывающий мимо...

         *   *
           *

В свете стоячих небес — обтекаемый взглядом
Самодостаточный блок да в придачу к нему
Звуки газонокосилки за домом и садом,
Словно держащее “до” бесконечное “му”...

Медлить не хочется. Хочется медлить вразбивку
С чем-то другим, например, с убеганьем вперед...
...Град подмосковный горазд молотить по загривку.
Ясно как день: это камешки в твой огород...

         *   *
           *

Он кончается во мгле —
Как без марафета —
День, сидящий на игле
Солнечного света.

Время топчется в груди
Вместо эпилога.
Но маячит впереди —
Вечная дорога...

         *   *
           *

Что ты видишь, кроме этих стен?
Бледное подобье перемен,
Где на стыках уличных паров
День качает в люльках маляров.
Осень спит, — и сон осенний мглист,
И тебя лениво, словно лист,
Загоняет в собственный подъезд
Неохота к перемене мест...

         *   *
           *

Перелицованные дни,
И жизнь твоя чужой сродни,
И безымянный трафарет,
Похожий на автопортрет,
И эта улица не без
Висящих наискось небес,
С которых снег идет, виясь,
Двоясь, водою становясь...

         *   *
           *

Съеден шоколадный Дед Мороз.
После торта “Птичье молоко”.
Тянется невидимый обоз.
— Далеко ли? — спросишь.
— Далеко...
— А давно ли?
— Может быть, давней,
Чем живем на белом свете мы.

...День ползет.
Как белый муравей.
Белый муравей из белой тьмы.

         *   *
           *

Я подтяну живот, а ты лицо подтянешь —
И мы продолжим путь дорогою добра...
От пятен на ковре с лихвой избавит “Vanish”,
От подковерных игр — отсутствие ковра...

Приписанным к Земле частицам звездной пыли,
Ниспосланным сюда в эпоху перемен,
Нам дали этот мир, чтоб мы другой лепили.
Не покладая рук. Не разрушая стен...