21 — 23 января с. г. в Воронеже прошла Всероссийская научно-практическая конференция по вопросам детской одаренности. У меня, участницы и слушательницы этого форума, невольно сложилось впечатление, что наши психологи и педагоги как бы не замечают тех перемен, которые произошли в стране за последние десять лет, не замечают тех тенденций в социокультурной сфере, которые в корне меняют наши старые представления об общественной значимости таланта и ставят под сомнение возможность развития природной одаренности.
Решаюсь поделиться с читателями “Нового мира” рядом соображений на сей счет, которые легли в основу моего выступления.
Казалось бы, сегодня российское общество объективно заинтересовано в создании условий для раскрытия и развития детской одаренности, поскольку интеллектуальный потенциал нации есть условие ее исторического выживания.
Однако ни для кого не секрет, что уже достаточно долгое время последовательно уничтожается тот культурный пласт, который необходим для раскрытия природных дарований. Традиции высокой русской культуры буквально выкорчевываются, а насаждаемый взамен масскульт американского производства (или отечественные поделки, состряпанные по худшим западным образцам) пропагандирует новые нормы. Суть этой “новизны” — спекуляция на понижение во всех сферах человеческой жизни: духовно-нравственной, интеллектуальной, гражданской.
Лидирующую роль здесь, понятно, играют электронные СМИ. Наступление ведется по трем основным направлениям.
1. Идеи сексуальной революции широко пропагандируются с телеэкрана и со страниц прессы, увлекая “прогрессивных” деятелей от педагогики, которые стремятся ввести сексологию в школьные программы. Консервативная общественность протестует, но похоже, что наши “западники” не намерены сдавать позиций.
Какая связь между этической проблемой сексуального поведения и уровнем интеллектуального развития подрастающего поколения? Самая прямая. Зигмунд Фрейд (который, как известно, не был апологетом христианской морали) утверждал: “потеря стыда — признак дебилизма”. “Сексуально озабоченные” подростки, ориентированные на культ секса, не способны проявить интерес к интеллектуальным занятиям — по Фрейду, “сублимировать свое либидо”. Попросту говоря, не тем голова занята.
2. Второе направление — это внедрение идей нью-эйджа. Черная мистика, оккультизм, эзотерика, которые обрушиваются на детей и подростков с экранов ТВ, размывают научно-позитивное знание о мире видимом (материальном). Нью-эйджевская режиссура, в отличие от традиционных жанров фантастики, стремится к эффекту достоверности, соединяя обыденную реальность с мистицизмом и псевдонаучными теориями. После такой промывки мозгов интерес к естествознанию, к физике одаренных в этой области детей легко перемещается в сторону нью-эйджевской “метафизики”. Астрономия исчезла из школьной программы, зато астрология, широко рекламируемая СМИ, в обыденном сознании обретает статус “новой науки”, которая возродила и “научно” интерпретировала “древнюю мудрость Востока”. Эта “древняя мудрость” (оккультная эзотерика) проникла и в систему народного образования. Откройте учебное пособие к курсу “Валеология” для учащихся 5 — 7 классов[1]. Информация к серьезному размышлению: чем занимался Государственный университет педагогического мастерства Санкт-Петербурга, создавший специальный факультет экологического и валеологического образования, где доцент Татарникова Л. Г. успела защитить докторскую диссертацию, выпустить монографию и без помех приступить к изданию школьных учебников по новому предмету, который официально переводится с латыни как “наука о здоровье”? Читаем текст учебного пособия: “Вот чему учит нас древняя Мудрость Востока. Наша планета, как и всякая другая, состоит из трех миров. Первый из них — это физическая часть планеты: наш земной шар. Он называется Миром Плотным, или физическим. Второй мир — это „тонкая часть” планеты: мир чувств, желаний, эмоций. Этот мир называется Миром Тонким, или астральным. И третий мир — это мир мысли: он называется Миром Огненным. Все три мира совмещаются концентрически один в другом, образуя сложное тело планеты. Такое строение напоминает русскую матрешку... Все три сферы планеты, все три Мира ее — населены. Живущие в одном мире не видят других Миров и не ощущают их. Но они переходят из одного Мира в другой — умирая в одном, они нарождаются в другом. В каждом из этих миров человек имеет свое тело. Во время сна тонкое тело отделяется от физического и уходит в Тонкий Мир. То же самое происходит и в момент смерти человека”. Этот эзотерический пассаж завершается вопросом к ученику: “А ты что думаешь по этому поводу?” Не знаю, что тут должен думать ученик, но я лично думаю, что если просвещение и дальше так пойдет, то Российская земля определенно не сможет рождать “быстрых разумом Невтонов”. Место Ньютонов займут теософы и антропософы с учеными степенями.
3. Третье направление в деятельности наших ультралиберальных СМИ — переоценка ценностей, предполагающая внедрение новых моделей поведения уже не только в “вопросах пола”, но и в более широком смысле.
Первоначальный шаг — уничтожение начиная с раннего детского возраста традиционной для нас символики добра и зла, с тем чтобы нравственные понятия, стоящие за символами, постепенно утрачивали однозначность, становились относительными.
Так, дракон в христианской культуре — символ абсолютного зла. “И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним” (Откр. 12: 9). В средневековой литературной традиции христианского Востока и Запада символ духовного зла воплощается в образе злобного чудовища — огнедышащего дракона (сказание о Георгии Победоносце, “Чудо святого Георгия о змие”; чудовищный дракон Грендель в древнеанглийском сказании о Беовульфе; в русских сказках — Змей Горыныч). Но вот появляется “милый дракоша”. Он, конечно, изрыгает, как водится, пламя, но подружиться с ним можно, и в нужный момент дракоша поддержит друга своим огненным дыханием.
Вампиры и безобразные привидения — персонажи сатанинского мира. Но в “постхристианском” обществе кардинально меняются духовные и эстетические представления: инфернальный мир условен, не так уж страшен и не являет собой абсолютное зло. Не все вампиры — исчадия ада, в чем убеждает маленького зрителя мультсериал о приключениях вампиреныша, а подросткам американские режиссеры предлагают “Баффи” — лирическую повесть о том, что и вампирам “ничто человеческое не чуждо”; влюбленный вампир готов вступить в борьбу со своими сородичами за любимую девушку и за неотъемлемые права человека: питаться гамбургерами и пить кока-колу, а не человеческую кровь.
Что касается привидений, то и они поддаются перевоспитанию, главное — найти в древних манускриптах необходимые педагогические технологии. В сущности, нет бездны, отделяющей нечистых духов от “полезных” человеку, надо лишь знать, как нечистых подчинить себе и направить их деятельность в нужное русло.
Допускаю возражение: “Ведь это сказки, разве в классических сказках не присутствуют персонажи, заимствованные из времен древнего язычества? Здесь и гномы, и феи, и колдуны, и Баба Яга, и Кощей Бессмертный”. Да, присутствуют, но обычно сказочный сюжет развивается по строго заданным нравственным координатам; мифические персонажи — это образы либо зла, либо добра. Кощей Бессмертный не может стать великодушным, Баба Яга — красавицей, феи бывают либо добрыми, либо злыми, “перевоспитать” последних невозможно, ибо природа духовного Зла неизменна.
“Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок”. В традиции классической литературы сказка преподавала ребенку первый урок “испытания духов — от Бога ли они”. Зло безобразно и пагубно, заигрывать с эмиссарами Зла смертельно опасно для человека.
Какой же намек содержится в сегодняшних телесказках и какой урок извлекут для себя наши добры молодцы? Намек весьма прозрачен: бабушкины сказки — анахронизм, поскольку они отражают “догматические” понятия о добре и зле. Урок же для добрых молодцев один: любой союзник пригоден для достижения желанной цели. Продукция американской масскультуры, заполнившая телеэкран, отражает и утверждает ценности общества, которое социологи последовательно именовали “обществом потребления”, “обществом вседозволенности” (неудачный русский перевод с английского “permissive society”), и, наконец, найдено, на мой взгляд, всеобъемлющее и точное определение западной цивилизации новейшего времени — “постхристианский мир”.
Разумеется, в масскультуре этого мира должны быть не только переосмыслены символы и образы, восходящие к христианскому мировоззрению, но и — это второй шаг — отражены новые представления о целевых установках и желательном поведении человека “новой формации”.
Поскольку человек этот несерьезен (ему внушили, что “надо жить играючи”), природа его души раскрывается в играх. В последнее время практически все каналы ТВ охвачены эпидемией игровых телешоу, “ноу-хау” приобретено у западных телекомпаний.
Еженедельно прайм-тайм занимают телешоу “Алчность”, “Кто хочет стать миллионером”, “Слабое звено”. Под видом состязания эрудитов зрителю исподволь внушается соблазнительная мысль: “деньги решают все” и надо стремиться к быстрым и легким деньгам — “здесь и сейчас”.
Степень аморальности режиссуры этих игр различна. От вполне приличного поведения игрока и ведущего в телешоу “Кто хочет стать миллионером” — до откровенного душевного стриптиза в “Слабом звене”. Эта телеигра не только демонстрирует “новые модели поведения”, но и утверждает их как норму. Партнеры придерживают “умника”-эрудита, способного ответить на большинство предлагаемых вопросов, в течение первых раундов, чтобы увеличить сумму выигрыша, — а в предпоследнем, когда остаются трое, выбрасывают более сильного соперника. Ведущая играет роль Мефистофеля в юбке, вопрошая игроков, почему они путем открытого голосования исключают того или иного партнера. Соответственно и исключенному из игры предоставлена возможность высказать свое мнение об остальных участниках (“тупоумные, подлые” и т. п.). Зритель имеет возможность убедиться, что “сильным звеном” оказывается тот, кто сумеет быстро оценить ситуацию, выбрать выгодного партнера и избавиться от него в финале. Одним словом, выигрывает, если повезет в финале, тот, кто лишен щепетильности. По сути, эта “новинка” — трансформированная в подлую психодраму некогда популярная интеллектуальная телеигра “Что? Где? Когда?”.
Реклама телешоу “Алчность” демонстрирует образец “нового мышления”: “Дай выход своей алчности” — ибо в современном мире алчность не грех и не порок, она — естественное желание человека максимально удовлетворить свои потребности. А чего стоит реплика ведущего, обращенная к игрокам: “Мы знаем, что за деньги можно купить и дружбу, и любовь”, — реплика как бы шутливая, но это “как бы” — фиговый листок.
В самом грандиозном и дорогостоящем шоу “Последний герой” обошлись без фигового листка. Игра в туземцев на необитаемом острове, соревнования, интрижки и лирические отступления по предложенному сценарию отдают скукой дурного вкуса. Однако изюминкой в этом проекте был куш в три миллиона, ради которого шестнадцать отобранных участников готовы на все: есть гусениц, валяться в грязи, стоять под проливным дождем на жердочке (упоминаю лишь самые “яркие” затеи сценаристов), интриговать, заискивать перед “соплеменниками”, людьми чужими и малосимпатичными, чтобы продержаться до финала — авось повезет. И комментарий Бодрова, наблюдавшего за островитянами, как натуралист, изучающий жизнь насекомых.
Знаковым стало название телешоу — “Последний герой”. Невольно возникает ассоциация с “последним человеком”, о котором говорит у Фридриха Ницше его пророк Заратустра.
“Приближается время самого презренного человека, который уже не может презирать самого себя. Смотрите! Я показываю вам последнего человека.
„Что такое любовь? Что такое творение? Устремление? Что такое звезда?” — так вопрошает последний человек и моргает... „Счастье найдено нами”, — говорят последние люди и моргают...
Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким”.
Это безумному философу, мечтавшему о юберменше, европейский обыватель начала прошлого века казался “последним человеком”. Обыватель, который еще как-то держался за христианскую мораль, столь ненавистную ницшеанскому “сверхчеловеку”. В постхристианском обществе с христианской моралью, похоже, распрощались, однако “сверхчеловек” не объявился. Нам демонстрируют “последнего героя” нашего времени, который как две капли воды похож на “последнего человека”, они прямо-таки близнецы-братья.
Итак, новые ценности и новые модели поведения все глубже пускают корни в нашей жизни (ведь желающих стать “последним героем” оказалось пять тысяч).
Но тогда поневоле задаешься вопросом, а стоит ли государству пестовать одаренных детей (тех, чьи природные способности не сгинули в вихрях сексуальной революции или в “астральных мирах”)? В лучшем случае российские таланты будут служить зарубежной науке. В худшем — отечественному криминальному миру. Ведь не бездари разрабатывают новые наркотики в подпольных лабораториях наркобизнеса и не неучи становятся хакерами, которые уводят миллионы из зарубежных банков, тихо и мирно пребывая у себя дома.
Для самого существования российского общества существенно понять, что в новом миропорядке гений и злодейство оказываются совместимы, и сознательно предпочесть ему устои иного миропорядка, где гражданскими доблестями, по толковому словарю Вл. Даля, почитались “честь, любовь и правда”. Тогда есть смысл обсуждать проблему воспитания одаренных детей.
Юлия УШАКОВА,
кандидат филологических наук, преподаватель Воронежской духовной семинарии.
[1] Татарникова Л. Г., Поздеева М. В. Валеология подростка. Пособие к курсу “Валеология” для учащихся 5 — 7 классов. СПб., 1997, стр. 87 — 88.