Васильев Сергей Евгеньевич родился в 1957 году в селе Терса (Волгоградская обл.). Закончил Литературный институт им. А. М. Горького. Публиковался в «Юности», «Золотом веке», «Москве» и др. изданиях. Главный редактор журнала для детей «Простокваша». Живет в Волгограде.
* *
*
Звезды нынче бородаты,
И до них подать рукой,
И не надо ставить даты
Под написанной строкой.
Все в природе изначально,
И, негромкой становясь,
Потому-то и печальна
Связь времен и наша связь.
Вечность дышит все грубее,
Все короче наши сны,
И глаза Кассиопеи
Прямо вниз устремлены.
* *
*
Порою покажется сдуру,
Что образ твой мнительный лжив,
Что ты притворяешься только,
А сам уже больше не жив.
И кто-то другой колобродит
И водит твоею рукой.
И даже с твоею подругой
Сидит на кровати другой.
И мысли его безобразны,
И речи куда как странны!
И ты наблюдаешь за этим
Откуда-то со стороны.
* *
*
Чужими заручившись временами
И волю дав обидчивым перстам,
Ликует чернь святая, а за нами
Любовь и голод ходят по пятам.
Так было, есть и будет, и не надо,
Родная, думать, что там за стеной —
Русалки смех в бутылке лимонада
Иль гномик злой в коробке жестяной.
Пусть будет мир хоть натрое расколот,
Пусть будет злом и похотью палим —
Мы утолим и скорбь свою, и голод,
И смерть — одну любовь не утолим.
* *
*
Этот день пройдет, как вчерашний день,
Эта ночь, как вчерашняя ночь, пройдет:
Будут вишни валяться на простыне,
Будет тело твое в темноте белеть.
И случится такое, что, бог ты мой, —
Звезды, с неба упав, тишину прожгут.
Ты расплачешься горько, а я, дурак,
Крупной солью посыплю печаль твою.
Диптих
1
Ночь. Крутые бока
Девы, Овна, Тельца.
Смерть не страшна, пока
Нет у нее лица.
И, чешуей шурша,
Млечный змеится хвост.
Вздрагивает душа —
Трудно жить среди звезд.
Этот просторный хлев
Нам все равно не впрок,
Скалит ли зубы Лев,
Плачет ли Козерог.
2
Я распростерт во тьме,
Движущейся, живой.
Я себе на уме,
Сиречь я сам не свой.
И, опален огнем,
Думаю, весь в огне:
Я ль обитаю в Нем,
Он ли живет во мне?
Но, ощутив в горсти
Маленького зверька
Веры, шепчу: “Прости,
Господи, дурака!”
* *
*
Свет чернозема грача влечет
К звоннице, к радости колокольной —
Он растворяется в ней, малахольный,
Грозным мгновеньям теряя счет,
Не замечая — когда ж заря! —
С тьмою ночной сойдясь в рукопашной,
Как пролетает низко над пашней
Светло-зеленая тень звонаря,
Благословляя на жизнь без лжи
И на осмысленное горенье
Время и целя в его оперенье
Стрелами рано восставшей ржи.
* *
*
Не от снега светло и не от морозца жарко —
Если мир опустел, то и нежность уже не в счет.
Впрочем, нам ни травы, ни веселых осин не жалко —
Нас друг к другу не вечность, а темная боль влечет.
Будем жить-поживать, улыбаться чужим прохожим
И родным воробьям, будем мерзнуть, сосульки грызть.
Нас накроет снежком. Но однажды деньком погожим
Мы еще прорастем — велика ли и впрямь корысть!
* *
*
Я-то знаю, что будет со мной в стране,
Бога вспомнившей, Богом забытой,
Где, пройдясь в сапогах по сырой стерне,
Я вернусь к тебе, неубитый.
Мне обычай холопский давно знаком:
Где болотце, там позолотца.
Только лучше пройти стерню босиком,
Чтоб о душу ее уколоться.
Вот тогда, улыбнувшись судьбе слепой,
Мы на жизнь поглядим без страха.
Вот тогда-то и будет любовь и боль
И не будет тщеты и праха.
* *
*
Вечер, рощица простая,
Свет осенний, дождь грибной.
Надо мною птичья стая,
Подо мною шар земной.
Вот и думай, чем кормиться,
Как себя теперь вести:
То ли в небо устремиться,
То ли в землю прорасти.