RENATE EFFERN. Der dreikоpfige Adler: Russland zu Gast in Baden-Baden. Baden-Baden, Nomos Verlagsgesellschaft, 1997, 179 S.
РЕНАТЕ ЭФФЕРН. Трехглавый орел: русские гости в Баден-Бадене. [Перевод с немецкого]. М., “Леспромэкономика”, 1998, 176 стр.
Книга Ренате Эфферн — явление, видимо, по-своему уникальное, ибо в ней читатель найдет то, что вряд ли встретит в других изданиях, которые попытаются объять обширную тему культурных, исторических, “курортно-туристических” связей славного германского курорта Баден-Бадена и России, россиян, Российской империи.
Открыв первую же страницу, не без изумления читаем: “Великолепный орел, изображение государственного символа России, часто украшающий дворцы и чугунные ограды, иногда имеет не две, а три головы”. В немецком подлиннике этот “сверхмифологический” трехглавый орел украшает даже не дворцы и чугунные ограды, а “Palдste und Kirchen”, то есть дворцы и церкви. Много ли найдется у нас в России соотечественников, видевших во дворцах или церквах трехглавого орла? Где ж такую дефектную государственную птичку добыло почтенное германское краеведение? Близ Московского Кремля, говорят специалисты, была часовенка, в которой, кажется, обретался трехглавый орел в честь какой-то победы, что до чугунных оград, смутно помнится подобное где-то в Петербурге... Однако уверенность в распространенности трехглавого символа у автора такова, что символ этот становится ни много ни мало ориентиром для всей книги, ибо взоры сего драконоподобного, ввиду многоглавости, существа “обращены не только на Восток и на Запад, но и еще куда-то, в третье, неопределенное направление”. Куда же? Из последующего догадываемся: на Баден-Баден он засмотрелся, на Баден-Баден.
При чтении книги Р. Эфферн не раз возникает ощущение, что существует какая-то еще другая Россия, с неизвестной нам географией, — например, на стр. 66 немецкого издания, там, где идет речь о местопребывании императора АлександраI, сказано: “In Taganrog am Kaspischen Meer”, то есть: “В Таганроге на Каспийском море”; в русском издании эта ошибка исправлена, Таганрог вернулся на Азовское море. Но немецкому-то читателю каково! С историческими персоналиями та же история. В немецком издании Аполлинария Суслова сравнивает себя с Юрием (sic!) Лермонтовым, погибшим в 27 лет на дуэли. (Впрочем, на стр. 123 Лермонтов назван верно.) Осведомленные редакторы русского издания ошибку, конечно, исправили.
В главе X немецкой книги на стр. 111 приводится целый список писателей первой половины XIX века: Пушкин, Карамзин, Жуковский, Вяземский, Хомяков — и вдруг... Федор Сологуб! Вряд ли Федор Кузьмич Тетерников, писавший под этим псевдонимом в начале XX столетия, был бы в восторге оттого, что его спутают с графом Владимиром Соллогубом, через два “л”, действительно современником Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Опять-таки не вполне утешает, что в русском издании выправлено и это симптоматичное недоразумение.
Что ж, бывает. Значительно хуже, что в книге — как на вытоптанной лужайке— все очень мелкотравчато. Большой охват материала, но мало наполнения, кроме разве что констатации приездов и отъездов разных, не всегда даже точно установленных личностей. Пустота эта, однако, утяжеляется огромным количеством ссылок на использованные издания, которые придают книге наукообразность, но, увы, не основательность. Берясь за русскую литературную историю, автор нащипывает букет разрозненных фактов, приправляет их пряными подробностями взаимного неприятия или неблагополучных взаимоотношений — и так симулирует видимость проникновения в предмет. Взаимосвязи зафиксированы, но не найден или потерян их дух. Так бывает с исследованиями, носящими компилятивный по преимуществу характер. Лишь изредка автору удается воссоздать атмосферу былого.
Это впечатление усугублено еще и тем, что в книге подчас нарочито акцентируется оппозиционность русских писателей к императору и своему государству. Подобная идеологическая ориентированность кажется почерпнутой то ли из советских историй литератур, то ли из трудов, изданных в свое время в ГДР, хотя таких, в частности лейпцигских, изданий в грандиозном “отсылочном” реестре немного.
Доктор филологических наук, профессор Рольф Дитер Клюге написал к “Трехглавому орлу” краткое предисловие, в котором утверждает: “Книга содержит достоверные и научно обоснованные данные, взятые из источников: мемуаров и воспоминаний современников, написанных большей частью на французском и русском языках. Книга основана на анализе научной литературы, в ней приводятся цитаты и даются ссылки, которые всегда можно проверить”. Проверить-то можно, да что толку.
И все же несмотря ни на что хочется поблагодарить Р. Эфферн за проделанный труд, который имеет собирательное значение и видится благожелательной попыткой исследовательского прикосновения к теме культурных “мостов” меж Германией и Россией...