Как писал протопоп Аввакум, “держу до смерти яко приях”. Верен старому “Новому миру” времен А. Твардовского. И здесь, в Канаде, первым делом читаю, увы, с запозданием поступающий журнал. В пятом номере за этот год обратила на себя внимание большая статья В. Свинцова о Достоевском и реплика к ней члена редколлегии И. Роднянской. Что же побудило И. Роднянскую (и редакцию?) “не пройти мимо”?
Автор статьи — В. Свинцов — не исключает возможности “ставрогинского греха” Достоевского, полагая что тайный грех мучил его душу и нашел отражение как в “нимфофилии” ряда произведений, так и в некоторых туманных признаниях. Обосновывая это, В. Свинцов пишет: “Слишком уж много „достойных уважения людей” (говоря словами И. Волгина) было причастно к циркуляции слухов о самопризнаниях Достоевского в ставрогинском грехе” (стр. 205). Кто же эти люди? И.Тургенев, Л. Толстой, Д. Григорович, Н. Страхов, позднее Л. Шестов, П. Флоренский, Ю. Тынянов и другие. Но дело даже не в “именитости”, считает В. Свинцов, а в их “человековедческих способностях”. Резонно. Тем не менее многие нынешние “достоевсковеды” не допускают возможности ужасного греха Великого. Свинцов, однако, задает “грубоватый вопрос”: что же, те “достойные уважения люди” были “глупее сегодняшних литераторов, сделавших жизнь и творчество писателя объектом своей профессии?” (там же). Прозрачно намекнув на “сластобесие” самого В. Свинцова, приписав ему глупую попытку “вывести” чуть ли не все творчество Достоевского из такого же “сластобесия” и “ставрогинского греха”, И.Роднянская кинулась на защиту “чистоты риз”. Похлопывая “несмышленыша” В. Свинцова по плечу, она усмешливо “рушит” его доказательства: хочу “обратить внимание автора на небезызвестную комедию „Горе от ума”, где в сжатом виде продемонстрирована механика распространения такого рода слухов. Если автор статьи о Достоевском думает, что литературная среда, сколько бы в ней ни насчитывалось знаменитостей, в этом отношении сильно отличается от пресловутой фамусовской Москвы, он пребывает в приятном заблуждении” (стр. 215).
Клеветала, стало быть, на Федора Михайловича “литературная среда”, клеветала. А почему? Вот здесь-то, как представляется, и “зарыта собака” реплики И. Роднянской. Делалось это, оказывается, даже не по “частным, а по идеологическим соображениям, важнейшее из которых — жаркая (? — Г. И.) неприязнь к православию (подчеркнуто мной. — Г. И.) Достоевского” (там же).
Неправославные, стало быть, были Л. Толстой, Тургенев, не говоря уже о Шестове и других, а потому и хулили Достоевского. Теперь давайте положим руку на сердце и спросим себя: что такое “православие Достоевского” с точки зрения политической? У В. Розанова есть интересный рассказ, относящийся к 1913 году. “Шестов, тоже еврей, сидел у меня и спросил: „К какой бы из теперешних партий примкнул Достоевский, если бы был жив?” Я молчал. Он продолжал: „Разумеется, к самой черносотенной, к Союзу русского народа и истинно русских людей”. Догадавшись, я сказал: „Конечно”” (цит. по кн.: Кожинов В. Россия, век XX. 1901— 1939. М., 1999, стр. 57). В. Кожинов, правда, числит в черносотенстве людей “наиболее глубоких и творческих по своему духу” (Кожинов В. Указ. соч., стр. 35), но это его понимание.
Так что же дорого И. Роднянской в Достоевском? За что ее барственно хвалит в публикуемых теперь мемуарах С. Куняев, оказывается, еще в 70-х годах осознавший свою великую миссию боробы с “еврейским засилием” на Руси? (См.: “Наш современник”, 1999, № 3, стр. 188.)
Виталий Свинцов написал очень честную, совестливую, высоконравственную статью (“текст” — пренебрежительно называет ее Роднянская). “Антропология Достоевского, — пишет он, — помогла мне глубже заглянуть в собственную душу и понять, что я так же бездонно открыт греху и злу, как другие люди” (стр. 210). “Все мы — бедные люди Достоевского” (там же). Дай Бог всем нам понять это.
И не стоило бы журналу со столь высоким престижем сопровождать Человеческую статью В. Свинцова банальной идеологической репликой Роднянской. Свою реплику она назвала “Между Коном (сексолог. — Г. И.) и Достоевским”. “Между Достоевским и Куняевым” — назвал бы я свою реплику И. Роднянской. Жаль, если в этом проявилась позиция нового “Нового мира”. Если же не так, опять же, по слову Аввакума, не пеняйте и “нашему окаянству”.