* *
*
Пчела поводит бархатным плечом,
Обнову зорко выбирая,
Многозеркальна мысль ее, причем,
Своих причин не разбирая,
Ум изворотлив, как в бутоне лепесток —
Губам подобен очертаньем,
В эфирное ничто оранжевый мосток, —
И даровита дарованьем,
Смесь не случайная нектара и дождя,
Ожившая в цветной мензурке,
Весь хоровод причин и следствий низводя
К простой мазурке —
Она все ведает, не зная ничего,
Панбархатная и нагая,
И трудится чело, и жало, и плечо,
К душе дорогу пролагая...
Дар
Скороговорка
К майской туче Тютчев чутче
Ласточкиного крыла,
Он умел о громе лучше,
Четче, чем она сама.
Вседержитель слова даром
Не изволил одарить —
Может грома лишь ударом
Туча с миром говорить.
В землю мечет молний стрелы,
Робких птиц пускает влет,
Надувает щеки белы,
Ливнем бьет и слезы льет.
Кто, казалось, мог бы чутче
О самой себе навзрыд?
Так вот нет же — Тютчев лучше,
Тютчев чутче говорит!
Птиц язык
Птиц язык — язык заик,
Он прекрасен и понятен,
Он пестрей небесных пятен,
Мозаичней мозаик.
Птиц язык — язык заик,
Он летит над летним бором,
Занимая разговором
Тех, кто мал и кто велик.
Рыбам — влага и плавник,
Паркам — ливень и садовник,
Девам — муж или любовник,
Птицам дан язык заик.
Птиц язык — язык заик,
В нем коленца, кольца, трели
Всех оттенков акварели,
Отголоски всех музык,
Птиц язык — язык заик.
Птичьей песне много ль надо?
Ей ни рая, ей ни ада,
Только воздуха на миг!
Наступление фотосинтеза
На ветке дуба висит розовое махровое полотенце и расстраивается:
“Почему во мне не происходит процесс фотосинтеза?”
Окружающие листья его утешают:
— Не у всех это начинается одновременно.
Рано или поздно
фотосинтез наступит и у тебя.
Чем ты хуже других?
“Действительно, чем я хуже других? —
думает махровое полотенце и успокаивается. —
Нельзя же так не верить в себя!”
Махровое полотенце утирает слезы,
улыбается и терпеливо ждет наступления фотосинтеза.
Хуторянки и кони
Конь, я роту хуторянок
На закате приведу —
Выбирай из них любянок
Хоть в наездницы, хоть так,
Чтобы вечером не скучно
Было время коротать
И косить овальным глазом
На пугливую ладонь.
Коль наездница — согреет
Спину девичьим теплом,
Коль проказница — погладит
Ноздри ласковым бедром.
Конь, любую хуторянку
На закате выбирай —
Хоть скачи ее по полю,
Ветром задирай подол,
Хоть ласкай колени гривой,
Хоть засматривай в глаза —
Гладки белые колени,
Жарки конские глаза.
На рассвете девок много,
На закате ни одной,
Девок кони разобрали —
Мчать и время коротать.
Ох, охочи хуторянки до хохочущих коней!
У него бока крутые и молочные у ней.
Пушкин
Из “Песен западных сардин”
Пушкин — рыбка золотая,
Сеть над рыбкою — Дантес,
Рыбка, в сети попадая,
Ощущает смерти вес.
Видит фуксы, видит флоксы,
Горы, взоры резеды,
Отмечает парадоксы:
Воздух тяжелей воды,
Свита не коварней света,
Книгочей всегда ничей,
Слово легче пистолета,
Тело пули горячей.
Зыбка-Пушкин, рыбка-Пушкин,
Мене, текел, упарсин,
Лучших слов прилежный Плюшкин,
Пушкин-Плюшкин, сукин сын.
С кем трепался, с кем стрелялся,
С кем шутил, кого родил,
То ль на удочку попался,
То ли в сети угодил.
Пушкин, рыбка золотая!
“Да-с, дала-с, Данзас, Дантес...”
Рыбка, небом пролетая,
К нам теряет интерес.
Медуза
Жизни фонарик, светящийся в черной воде,
Что ты расскажешь и чем о случайной судьбе
Перед нестрогим Творцом на нестрашном суде?
Весь — воплощенье заветных французских свобод,
Зонтик и колокол, облако и небосвод,
Есть ли в твоем лексиконе “назад” и “вперед”?
Бьется ль греховная мысль в лиловатом стекле
К звездам прижаться, оставить свой след на скале,
Баб-эль-Мандеб переплыть иль хоть Па-де-Кале?
Музыка моря, неслышная миру пока,
Бьется ли в маленький колокол без языка,
Жаждет ли выразить свет, синеву, облака?
Звучность и вечность мечтами равняя в правах,
В сердце с надеждой на речь, со звездой в головах,
Часто ли мыслью томишься — я порох иль прах?
Хрупкий, живой, безупречный стеклянный цветок,
Если ты поискам голоса чужд и доруг,
Богу зачем ты? Вернее, зачем тебе Бог?
Одинокое пианино
По пляжу гуляет одинокое пианино.
Радуется солнцу и смотрит на опустевшие ракушки.
К пианино подходит лев
И, сняв шляпу, учтиво говорит:
— Можно на вас поиграть?
— Нет, больше на мне никто не будет играть! —
Гордо отвечает одинокое пианино.
— Нет так нет. — Лев учтиво надевает шляпу
И отходит прочь.
“А может быть, все-таки надо было согласиться?” —
Думает пианино, бросая взгляд на опустевшие ракушки.
Одинокое пианино улыбается белыми клавишами
И мечтательно смотрит за горизонт.
Пчела
Из тесной трубочки цветка
С добычей пятится пчела
С улыбкою у хоботка,
С мохнатой думой у чела.
Не сосчитать пчелиных лет,
Да и какое дело нам,
Не отличившим пустоцвет
От чаши маленьким богам.
Мы, чудом не удивлены,
Природу пробуем на вкус,
Сосуды топчем без вины
И убиваем за укус.
А ты летишь, легка, легка,
Сестра цветка и ветерка,
Опустошенная душа,
В крылатом воздухе шурша.