При светлых печалях

Филёвский парк

                                                            А.

 

Мизансцена такая: Филёвский парк.

Дети, взрослые, воздушные шары.

Про себя повторяю: это дар? это дар?

И сама отвечаю: и такие бывают дары.

Чтоб ходить и глядеть сквозь очки на листву,

Лето спрашивать про Успенский пост,

Подчиняться обыкновенному волшебству,

Когда я не проста, но и он не прост.

 

Столько солнечных дней — вот ещё один

Не прошёл, проскакал. А назавтра, в дождь,

Ты глядишь в экран, сам себе господин,

На себя и похож, и не похож.

 

Не Звенигород больше, теперь — Москва,

Но что было тогда, то и будет сейчас.

 

Говорим, перекатываем слова,

Иногда — легко, иногда — жернова.

 

Мы находим в заборе заветный лаз.

Он был узок, но парк превратился в лес.

Вот уже не здесь, а на той стороне.

Держит осени невесомый вес.

 

Мы в своей стране, мы в чужой стране.

 

 

Памяти Д. С.

 

Мы жили на глобусе

Ездили на автобусе

Ездили безбилетные

Хотя совершеннолетние

У автобуса были рога

Значит это был троллейбус

Жизнь была нам недорога

И напоминала ребус

 

А бусина закатилась под шкаф

Девочка искала её с фонариком

Мальчик обматывал вокруг шеи шарф

И затягивался чинариком.

 

бросили нас всех бросили

 

на глобусе не на глобусе

на облаке на туче

 

лучше бы было лучше

 

 

*  *  *

 

                                                                     М. Ш.

 

Как-то всё скособочилось, покосилось

Вот баня с пауками, вот Каренина с её муками

И сама я, похоже, перебесилась

Перезанималась всяческими науками

 

А науки — что — гвоздь в башмаке

У мутанта по имени Маяковский

 

Шило в мешке, кто-то на ишаке

И остранение пофиг — правда, брат Шкловский?

 

Но чтобы не зря исписать страницу

Надо наплевать на карантинные меры

Открыть границу, уехать в Ниццу

И там вязать варежки и пуловеры

 

А зима будет долгой, а осень тяжкой

От этой тяжести пусть не порвётся сердце

 

И что делать с совестью, этой бедняжкой

Которой здесь некуда деться

 

 

Чёрная зима

 

Чернела чёрная Зима

Как яма, как могила

Друзей глотала с похмела

И всё ей было мало

 

Зима-чума, Зима-тюрьма

Сажала и кормила

Тлетворным сном о нём, о нём

И всё ей было мало

 

Уйди, тлетворная Зима!

Подохни в чёрной яме!

Зима-чума, Зима-тюрьма,

Исчезни и рассыпься!

 

Мой серебристый голубок,

Дружок мой, возвратися!

Я слышу милый голосок

Он мне вчера приснился

 

Приди, Весна! Уйди, Зима!

Весною легче дышится

И наши скорбные дома

Воскреснут, и услышится

Твой серебристый голосок,

Мой серебристый голубок

 

Зелёный лист колышется

 

 

*  *  *

 

До ближней звезды, до верха сосны

Никак не добраться

 

Мы оба неместные — будем честны

Но рады стараться

Чтоб свет разбудил полуночный сон

Помог на качелях

От верхних котлов до конечных сторон

При светлых печалях

 

Дорожка не лунная — просто шоссе

Твой взгляд осторожный

И сосны, и звёзды в родимой красе

И воздух таёжный

 

 

*  *  *

 

Стало тесно в груди от второго сердца

Раньше билось одно, и было довольно

А теперь — вдвое больше колется, жжётся

Вдвое больше больно

 

Это от тебя подарок невольный

Это для тебя оно глупое бьётся

Раньше было спокойно, было — спокойно

Теперь плачется и поётся

 

Но когда весенними первыми днями

Вылезает трава, распускается мать-и-мачеха

Кто-то сверху улыбаясь следит за нами

А мы — просто дурачимся.

 

Музе

 

Приманиваешь её на ржаную корку

Отворачивается, говорит: не приду

 

Приоткрываешь оконную створку

Наблюдаешь окружающую среду

Тополя стоят как солдаты

И купается в ручье воробей

 

А она ставит на душу заплаты

 

Окунаешь её в ручей, говоришь ей: пей!

Нет, не хочет.

                  Умрёшь от жажды

Говоришь ей — отвечает: умру.

 

А глаз её внимательный, влажный.

 

Оживёт к утру

 

 

*  *  *

 

о слове, о яблоке, о суете

не скажешь наверное, только пунктиром

о свете незрелом, заросшей плите

о равенстве смирном

об осени первой, последней, прямой

о птице нахохленной — голубе сером

 

когда позвала меня мама домой

 

о друге неверном

 

опять бы с тобою гулять и гулять

кормить воробьёв на осеннем припёке

играть в близнецов, а к полуночи — глядь —

ботинки промокли

 

 

12.12.2020

 

 

Мячик

 

Стихи надо писать так,

что если бросить стихотворение в окно,

то стекло разобьётся.

                                                 Даниил Хармс

 

Мячик-стих летит в окно,

А стекло не бьётся.

Плачет Таня всё равно,

Танечке неймётся.

У неё была мечта,

Чтоб окно разбилось.

А в стихе одна черта:

Дождик, то есть сырость.

 

И опять взлетает мяч,

И опять нескладно.

 

Тише, Танечка, не плачь —

все поэты — сволочи, а ты — хорошая девочка

 

 

Памяти Н.

 

и небо отболело

не плачет не хандрит

я посмотрела влево

ледышка там горит

последними лучами

последним огоньком

 

пугали нас вначале

чумным снеговиком

а он — морковка ветки —

никак не мог понять

что заболели детки

и некому гулять

 

растаял не напрасно

из лужи птицы пьют

 

и всё не так ужасно

на небесах уют

 

 

Летнее

 

Божественная лень не нам чета —

Она не злобствует и не печалит.

Она напоминает: суета

Не вечна и со временем отчалит,

И поплывёт по будничным морям.

А я останусь с праздником воскресным,

Когда поёшь, как Винни-Пух: «Парам»,

Не внемля увереньям бесполезным,

 

И тянешься к возвышенному ладу,

Как в детстве к потайному шоколаду.